Ф.М. Корнеев - педагог

Имя Федора Максимовича Корнеева постоянно встречается на страницах книг; посвященных художественной жизни Саратова конца XIX– начала XX столетия, и в периодической печати того времени. Но все это отдельные, разрозненные упоминания. На наш взгляд, художник, педагог, преподававший на протяжении четырнадцати лет в Боголюбовском рисовальном училище, владелец художественной студии и единственного в городе салона – магазина, Ф.М. Корнеев заслуживает более пристального внимания.

Первого ноября 1929 года в доме № 5 по Малой Казачьей улице (ныне ул. Яблочкова) он был арестован. Мастерская художника, учебные классы, салон – магазин, а также несколько комнат, в одной из которых находилась богатейшая библиотека и коллекция художественных предметов и открыток, были опечатаны. В «Деле» (1) подследственного Ф.М. Корнеева описи опечатанного имущества не оказалось. О художественном наследии – ни слова. Оно исчезло бесследно. «Что стало с работами художника?», «Были ли они уничтожены?» – вопросы, ответов на которые пока нет. Нам известны только десять работ Ф.М. Корнеева, хранящихся в фондах музеев Саратова, Вольского краеведческого музея и Казанской церкви города Петровска. Пять живописных произведений, одно из которых копийное, четыре графических листа и одна икона (2). На основе их трудно судить о творчестве художника в целом. Обращение к каталогам выставок, участником которых был художник, и некоторым документам позволило нам составить список работ Ф.М. Корнеева: шестьдесят картин и этюдов в живописной и графической технике, большинство которых выполнено в жанрах пейзажа и портрета. Среди них: «Портрет баронессы Ш.», «Волга у Саратова», «Пруд у дачи Вакурова», «Портрет Кузнецова», – На Фирвальштедтском озере» и другие.

На допросах Ф.М. Корнееву припомнили многое: выполнение крупных заказов для монастыря и церквей, переписку с П.А. Столыпиным (3), дружбу с графом А.Д. Нессельроде (4), частые поездки за границу ... и многое, многое другое.

13 января 1930 года заключенному был вынесен приговор по статье 58 пункту 10 с полной конфискацией имущества. Художник был отправлен в Архангельск. О. Таврина (5), ученица Корнеева, высказывала предположение о том, что в Архангельске он и доживал свои последние дни. Были и другие предположения, основанные на слухах, что Федор Максимович после истечения срока оказался в Москве, очень нуждался, голодал и там умер. Достоверных свидетельств и фактов о последних годах жизни Корнеева мы пока не имеем. Благодаря архивным изысканиям нам представляется возможным рассмотреть сегодня педагогическую деятельность Ф.М. Корнеева, уточнить, а иногда исправить ранее известные даты и факты, взглянуть на те или другие события жизни художника в ином свете.

Федор Корнеев родился 3 февраля 1869 года в семье купца второй гильдии Максима Михайловича Корнеева. Крещен – в Вознесенско-Брянской церкви Саратова (0). В возрасте девяти лет он был отдан в Александровско-Мариинское реальное училище. В декабре 1883 года по окончании четырех классов, Ф. Корнеев оставил учебу (7). В мальчике росло и крепло желание учится живописи. Встретив настойчивое сопротивление со стороны отца, Федор сумел отстоять свой выбор. Учиться! Но где? И вот в начале 1884 года в газете «Саратовский справочный листок» появилось сообщение о том, что свободный художник И.Ф. Ананьев намерен открыть частную рисовальную школу. Но благое намерение в течение нескольких месяцев оставалось таковым. Ананьев не имел достаточных средств. А для такого рода учебного заведения были необходимы различные учебные пособия. Ананьев обратился в Императорскую Академию художеств с просьбой снабдить его всем необходимым. Дабы ускорить решение вопроса, художник поехал в Петербург и вскоре возвратился вместе с рисунками, этюдами, гипсовыми моделями и т.п., предполагая как можно скорее привести свой план в исполнение. Заинтересованные саратовцы с нетерпением ждали этого события. Ждал и Федор Корнеев.

А на Театральной площади Саратова день за днем вырастало замечательное здание художественного музея – В конце июля 1884 года горожанам стало известно о заседании Саратовской городской думы, на котором комиссия по постройке Саратовского Радищевского музея во главе с А.В. Песковым докладывала о решении создать при музее рисовальную школу как отделение Петербургского центрального училища технического рисования барона А.Л. Штиглица (8). Не так давно об этом можно было только мечтать... Но поползли слухи о том. что решение-то принято, но вопрос о школе навряд ли разрешится в скором времени. Еще не достроено музейное здание, да и идея создания рисовальной школы не обещала быть простой в своей реализации. На памяти еще были многолетние переговоры художника А.П. Боголюбова, владельца уникальной художественной коллекции, и «отцов города» по устройству Радищевского музея.

В октябре 1884 года на Приютской улице воскресная школа художника И.Ф. Ананьева открыла свои двери (9). Федор Корнеев стал одним из первых ее учеников. Одновременно с ним у Ананьева брал уроки ученик реального училища Виктор Мусатов. И тот и другой мечтали о поступлении в Академию художеств. Сохранился графический лист Мусатова «Подготовка в Академию», где изображены двое рисующих юношей и что-то объясняющий преподаватель. Внизу надпись, в которой можно разобрать фамилии «Корнеев» и «Ананьев» (10). От Мусатова Корнеев узнал о преподавателе рисования В.В. Коновалове(11) и о своеобразном рисовальном кружке, собиравшемся у него на квартире, в доме Гoловина на Малой Сергиевской улице (ныне ул. Мичурина). К Коновалову приходили молодые люди, интересующиеся искусством, с желанием попробовать свои силы на этом поприще.

В.В. Коновалов по окончании в 1882 году педагогических курсов, учрежденных при Петербургской Академии художеств, приказом Казанского учебного округа был определен сверхштатным преподавателем рисования Саратовского Александровско-Марииинского реального училища (12). Молодой, энергичный, представляющий для провинциального жителя совершенно новый тип педагога и художника. В.В. Коновалов, преподававший впоследствии в Боголюбовском рисовальном училище, сыграл значительную роль в судьбе многих юношей, ставших известными художниками – В. Борисова-Мусатова, П. Кузнецова, П. Уткина, А. Савинова, В. Милашевского, А. Карева, В.В.Коновалов притягивал к себе людей не только безраздельной преданностью искусству, но и замечательными человеческими качествами. По словам В. Милашевского, вспоминавшего Коновалова, «художнику жить в провинции в те времена, пребывать в полном духовном одиночестве и писать картины, а не превратиться в пьяницу и картежника, в «учителя рисования» Чехова – это значило быть настоящим героем» (13).

Пришел к Коновалову и Корнеев. Через двадцать с небольшим лет они будут бок о бок преподавать в Боголюбовском рисовальном училище, и Корнеев сменит уехавшего в Екатеринбург маэстро на его должности. А пока он внимал каждому слову нового учителя – впереди было поступление в Академию художеств.

С 1886 года Корнеев – студент-вольнослушатель Петербургской Академии художеств. О годах учебы нам известно немного: в батальном классе получил малую поощрительную медаль за этюд лошади (14), на последнем курсе, в 1891 году, принимал участие в выставке, проходившей в Петербурге, картиной «Расчет рабочих на Волге» (15). Это была третья выставка в жизни молодого художника – первая – состоявшаяся в декабре 1885 года – выставка ученических работ рисовальной школы И.Ф. Ананьева (16), вторая – в сентябре 1889 – земская сельскохозяйственная, в художественно-научном отделе которой было представлено несколько работ Ф. Корнеева. удостоенных Первой премии (17). Вторая премия – «Малая серебряная медаль», была присуждена молодому талантливому скульптору Екатерине Герман. Г.Н. Колоярский описал знакомство «саратовской Марии Колло» и Федора Корнеева на этой выставке, переросшее позднее, по его словам, в более «чем простое дружеское общение» (18). Сохранилась фотография картины Корнеева «В «ателье» скульптора», представленной на выставке 1899 года в Радищевском музее (19). За работой изображена женщина. Если картина писалась в Саратове, то это Е.И. Герман – единственная в то время в Саратове женшина-скульптор. Возможно и то, что работа была написана во время одной из заграничных поездок художника.

Прослушав академический курс и получив право преподавания по специальности в средних учебных заведениях, предположительно в 1892 году Корнеев возвратился в Саратов (20). Значительным событием в художественной жизни города за время отсутствия Федора Корнеева было возникновение Общества любителей изящных искусств. 20 ноября 1887 года в Радищевском музее по инициативе его хранителя А.Л. Куща на собрании любителей искусств и литературы было решено учредить в Саратове общество, которое содействовало бы сближению и солидарности местных деятелей в области изящных искусств. Летом 1888 года губернатору А.И. Косичу был представлен проект устава общества за подписью 102 лиц, а в январе следующего устав был утвержден. Общество должно было объединить саратовских любителей живописи, пластики, музыки, поэзии, драматического искусства, художественного чтения. В марте 1889 года в зале саратовских музыкальных классов было созвано первое общее собрание членов-учредителей, избран Совет старшин.

В 1891 и 1893 годах Корнеев был участником художественных выставок, устраиваемых Обществом любителей изящных искусств (21). В 1898 он преподавал в рисовальной школе ОЛИИ, а в 1900, на закате существования многострадального Общества, «испытавшего на себе немало превратностей судьбы -, заведовал рисовальной школой в течение одного года» (22).

Был ли Ф.М. Корнеев ранее знаком с графом А.Д. Нессельроде или это знакомство состоялось по возвращении из Петербурга, но только вскоре Федор Максимович уехал по приглашению графа в его имение в селе Царевщина Вольского уезда Саратовской губернии. Возможность педагогической деятельности, перспектива ознакомления с богатейшей библиотекой и бесед с блестяще образованным, остроумнейшим виртуозом слова, «европейцем с ног до головы», каковым слыл Анатолий Дмитриевич – это ли не соблазн?

А.Д. Нессельроде принял дружеское участие в судьбе молодого художника настолько, что, снабдив его «командировкой» и деньгами, отправил (предположительно в ноябре-декабре 1894 года) в Париж для продолжения художественного образования (23). В архиве музея хранится фотография с изображением группы художников, среди которых Ф.М. Корнеев, на обороте его собственноручная надпись: «Париж. 21 января 1895 г Академия Коларосси».

Париж последней четверти XIX столетия, поистине, был центром художественной жизни мира. В столицу искусств приезжало множество русских художников, зачастую не имея ни средств, ни связей, ни покровителей. Большое число частных студий, возможность самостоятельно работать с живой натурой, которая стоила довольно дешево, а также стремление быть в центре современных художественных процессов – все это неотвратимо влекло русских художников в Париж. Выбор Федора Корнеева пал на частную студию Ф. Коларосси, которую он посещал в течение нескольких зимних месяцев. Академия итальянца Филиппе Коларосси была в Париже одной из многочисленных частных художественных студий, школ, таких, как академии Жюльена. Гран-Шомьера, Э. Каррьера, Делеклюза и других. Преподавание в академии Коларосси велось профессорами Джерардо, Рене-Ксавье, Инжальбертом и другими. В 90-е гг. XIX века здесь занимались Н.Я. Симонович-Ефимова, А.С. Голубкина. А.П. Остроумова-Лебедева, К.А. Сомов. Е.Е. Лансере, Е.С. Кругликова. У Коларосси рисовали, как и везде, с натуры, писали красками, в скульптурной мастерской академии лепили по вечерам по три-четыре часа. Остроумова-Лебедева вспоминала студию Коларосси, восхищаясь особой атмосферой, царившей там: «Ах, какой странный народ собран у Коларосси в мастерской. Почему-то больше всего португальцев и испанцев, потом есть итальянцы и англичане и только французов два-три человека из шестидесяти. Такие оригинальные, красивые по наружности <...>. Поют песни, говорят <...> острят, балагурят и вместе с тем работают <…> (24)»

Париж увлек Корнеева, но нужно было возвращаться. Впоследствии Федор Максимович не раз приезжал в столицу мира, приобретая там холсты и краски, книги, открытки, репродукции работ знаменитых художников. Из Парижа Корнеев вернулся в Царевщину. где находился, по его словам, до 1898 года (25). На художественную выставку 1899 года Корнеев среди прочих своих работ (всего их было 33) представил десять этюдов, написанных в имении Нессельроде: «Дорога на мельницу», «Игра в Орлянку», «Скамейка в саду» и другие (26). В 1901 году Корнеев написал портрет своего друга и покровителя графа А.Д. Нессельроде. который в настоящее время находится в Вольском краеведческом музее. Педагогическую деятельность в Боголюбовском рисовальном училище, согласно «Формулярному списку о службе...»(27), Корнеев начал преподавателем по вольному найму по классу рисования геометрических тел – с января 1903 года. По данным архива Радищевского музея, он вел занятия уже с января 1901 года. В кассовой книге за этот год присутствуют записи об уплате господину Корнееву за уроки, данные им во втором классе (28). Также и в статье «Радищевский музей в Саратове», опубликованной в десятом номере журнала «Искусство и художественная промышленность» за 1901 год, Корнеев назвал свою фамилию в числе преподавателей училища. С февраля 1902 года Корнеев внесен в «Ведомости на выдачу жалования преподавателям и служащим БРУ» (28).

В 1902 году директором Радищевского музея и Боголюбовского рисовального училища был В.П. Рупини (30), командированный в Саратов для исполнения должности директора БРУ еще в мае 1894 года, как только Александр III утвердил учреждение училища. Преподавательский состав училища насчитывал вместе с директором шесть человек: Петр Николаевич Боев (31), Василий Васильевич Коновалов, Николай Петрович Волконский (32), Евгения Ивановна Боева (33) и Федор Максимович Корнеев. Как и предусматривалось Уставом БРУ и РМ, Рупини, помимо обязанностей администратора, имел педагогическую «нагрузку»: преподавал в классах рисования гипсового орнамента, теории перспективы и сочинения рисунков по художественной промышленности. В «Объяснительной записке к приходо-расходной смете на 1902 год» от 30 октября 1901 года Рупини писал, что БРУ, имея своей целью способствовать развитию художества в ремеслах и промышленности, достигает ее лишь отчасти-имеющимися в училище классами лепки и декоративной живописи, а это не в полной мере отвечает потребностям учащихся и задачам училища. Рупини подчеркивал необходимость создания класса сочинения рисунка, тем более, что такой опыт существовал во всех художественных училищах, и открытие его в Боголюбовском «приблизило бы училище к общему типу школ, имеющих назначение способствовать развитию художественной промышленности» (34). Столь же насущной потребностью, по мнению Рупини, являлось введение в учебную программу курса истории искусств и теории перспективы. Преподавание истории искусств предполагалось вести теоретически и практически – зарисовыванием учениками в альбомы наиболее выдающихся памятников истории искусства.

В результате в 1902 году были введены новые дисциплины: рисование капителей и ваз (10 часов), сочинение рисунков по художественной промышленности (6 часов), теория перспективы (4 часа), история искусств (2 часа). Преподавание трех последних дисциплин осуществлялось Рупини до 1904 года. В 1904 г., когда Корнеев был утвержден штатным преподавателем (35), класс истории искусств перешел от Рупини к Корнееву.

В «Отчете БРУ и РМ за 1903/1904 г.» (36) как дополнение к учебной программе было отмечено введение рисования с натуры. По отзывам преподавателей, это внесло большое оживление в учебный процесс. Помимо рисования капителей, ваз и гипсовых голов, добавилось рисование предметов художественной промышленности, портретов и человеческой фигуры с натуры, рисование с живой натуры цветов, животных. Но надо заметить, что рисование с натуры практиковалось и раньше. Кассовые книги, с 1900 года и далее, пестрят записями об уплате некоторых сумм натурщикам, позировавшим как в живописном классе, так и в акварельном, классах декоративной живописи (натурщики в костюмах) и лепки. Для классов живописи и акварели приобретались фрукты, овощи, цветы. Часто занятия проходили в музейном сквере или за городом. Корнеев со своими учениками совершал экскурсии по городу с целью рисования перспектив улиц, площадей и отдельных зданий. В 1906 году в БРУ произошли значительные перемены. Директором БРУ и РМ вместо В.П. Рупини, оставившего Саратов, был назначен П.Н. Боев. Временно оставила училище Е.И. Боева. Были приняты на должности преподавателей: рисования гипсового орнамента и живой натуры (птиц и животных) и декоративной живописи – А.О. Никулин (37); рисования капителей и ваз и также живой натуры-П.А. Троицкий (38): рисования плоского орнамента – Е.В. Федорова (39); рисования геометрических тел и предметов окружающей обстановки и рисования пером – архитектор П.М. Зыбин (40). Была открыта столярная мастерская, вечерние занятия в которой проходили под руководством М.Е. Карева, старшего брата художника А.Е. Карева. Уехавшего В.В. Коновалова по классу живописи сменил Ф.М. Корнеев (41).

«Перейдя в головной класс, я попал к Ф.М. Корнееву – художнику очень требовательному к учащимся, – вспоминал В. Перельман. – Ученики его сильно побаивались. У него я начал свои первые опыты портретной живописи... Он долго жил в Париже. Это был несомненно знающий и опытный преподаватель...» (42)

«На классных занятиях Федор Максимович держал себя всегда ровно, спокойно, не повышая голоса, тактично: был общительным, интеллигентным человеком с большим кругозором в области искусства. Он почти каждый год бывал за границей, во Франции или в Германии. Корнеев сам хорошо владел французским и немного немецким языками. Он охотно рассказывал о заграничных новинках в искусстве, о знакомствах с разными людьми, делая критические замечания на виденные им произведения живописи, скульптуры и графики ... на занятиях по истории искусств Федор Максимович пользовался «волшебным фонарем», посредством которого на экране получалось увеличенное изображение. Это давало возможность более наглядно представить памятники искусства изучаемых эпох...», – писал И.В. Севастьянов в своих воспоминаниях (43).

Не оставляя преподавания в БРУ, в 1906 году Ф.М. Корнеев открыл собственную студию-школу, переоборудовав художественную мастерскую, устроенную им еще в 1902 году на втором этаже своего дома на Малой Казачьей улице. (44).

Потребность в частных рисовальных студиях была очевидной. Число желающих учиться изобразительному искусству значительно превосходило количество учебных мест в БРУ Рисовальная школа при Обществе любителей изящных искусств прекратила свое существование в 1901 году. «Саратовский листок» еще в 1900 году сообщал о намерении художника Г.П.Баракки (45) открыть в Саратове частную школу; рисования и живописи, для чего он подыскивал подходящее помещение. Газета писала: «Спрос на такую школу имеется довольно значительный как со стороны бывших учеников рисовальной школы Общества любителей изящных искусств, так и других лиц, не удовлетворяющихся сухой программой ремесленного рисования Боголюбовской рисовальной школы» (46).

И.В. Севастьянов писал: «Ф.М. Корнеев также содержал студию рисования и живописи, где было много разнообразных и характерных пособий. Он лично заботился о их приобретении, любил этим заниматься и часто бывал на воскресных базарах, чтобы купить там подходящие вещи для использования их в учебных целях. В студии был образцовый порядок, Я иногда заходил туда к своим товарищам и мог видеть, с каким вдохновением они занимались... Кроме натюрмортов и специальных моделей для первоначального рисования, ставилась и обнаженная натура... Студия давала правильное направление к пониманию подлинного реального искусства» (48).

В.А. Милашевский в свойственной ему ироничной манере писал в своих воспоминаниях: «У нас в Саратове была... частная студия художника Корнеева, несмотря на существование бесплатного БРУ. Эта студия специально существовала для аристократических дам и девиц. Для Софьи Фамусовой, которая, скучая, проживала у тетки! Избранное «хорошее общество»! губернаторские дочки. Новых веяний там... не было. Не утруждая, не утомляя, Корнеев преподавал раздушенным дамам и девицам уроки акварели. Альпийские фиалки, хризантемы, две розы в венецианском бокале» (48). Далее Милашевский признавал, что таких трат на обустройство занятий (имелось в виду приобретение холстов, картона, красок, кистей, старинных вещей для постановки натюрмортов и прочее) казенные заведения себе не позволяли. Да и не был автор воспоминаний, по его же признанию, в этой студии и о дочке Фамусова, рисующей альпийские фиалки, вспомнил «в порядке историко-бытового анекдота».

«Осенью 1896 года Карев поступает в мастерскую художника Ф.М. Корнеева <...> Мастерская Корнеева была художественным центром Саратова. Здесь Карев знакомится с П. Уткиным, П. Кузнецовым и Борисовым-Мусатовым» – писал Н.Н. Пунин в монографическом очерке о А.Е. Кареве (49). Это утверждение в последней своей части ошибочно. Пунину следует О.Н. Шихарева (50). В 1896 году у Корнеева не было еще ни мастерской, ни тем более студии. В это время художник работал в имении графа А.Д. Нессельроде. Не может идти речь и о рисовальной школе Общества любителей изящных искусств, которую Корнеев возглавлял в 1900 году Карев в 1898 году уехал из Саратова и возвратился только в 1919 году, когда был командирован по делам Отдела изобразительных искусств в Саратов и Пензу. В это время он и посещал корнеевскую студию. Об этом упоминал и Федор Максимович в «Автобиографии». В 1909 году на первом этаже дома Корнеевых был открыт салон-магазин, который тот же Милашевский назвал «университетом новой живописи». Магазином занималась в основном жена художника, Ольга Григорьевна. Вывеска гласила: «Художественный магазин Ольги Корнеевой» (51).

Магазин Корнеевых с его богатейшим ассортиментом товаров, имеющих отношение к художеству: книгами, альбомами, репродукциями, открытками, кистями, красками, холстами и т.п. как отечественными, так и привезенными из-за границы, стал составной, неотъемлемой частью деятельности Федора Максимовича и Ольги Григорьевны. направленной на образование и просвещение саратовцев. Д.Б. Даран отмечал: «Как же не вспомнить артистичного Федоpa Корнеева... который кроме занятий в Боголюбовке имел свой магазин художественных принадлежностей, где мы изредка с Володей Милашевским покупали открытки Парижского салона, все это Корнеев сам привозил из Парижа.» (52)

В.А. Милашевский: «... на столе лежали художественные репродукции знаменитого немецкого издателя Зеемана, открытки Общины Святой Евгении. Можно было купить за 5 копеек открытку, а пересмотреть все»(53).

В связи с революционными событиями в стране произошли серьезные изменения в Боголюбовском рисовальном училище, которое было реорганизовано и переименовано в Высшие свободные государственные художественные мастерские. Случились перемены и в жизни Ф.М. Корнеева. Весной 1918 года Корнеев был уволен из училища. Постановление о его увольнении было сначала принято комитетом учащихся. Шестью присутствующими на заседании вопрос о Корнееве был решен единогласно. И.В. Севастьянов в своих «Воспоминаниях...» говорит о «революционной пятерке», которая, по его словам, явилась застрельщиком изгнания Корнеева: Андрей Дементьев, Петр Ершов, Константин Поляков, Василий Сидорин, Александр Софьин.

Суть конфликта между учащимися и преподавателем не совсем ясна. Из письма в редакцию Саратовских «Известий» за подписью комитета учащихся БРУ, опубликованного в газете от 14 апреля 1918года, выяснилось следующее. В основе увольнения Корнеева лежало нежелание большинства учащихся видеть его в числе преподавателей учебного заведения, которое в связи с революционными преобразованиями ставило другие цели и формировало иные учебные программы, изгоняя дух «старого», дореволюционного.

Затем вопрос обсуждался на общем собрании учащихся двух старших классов: VI и VII, преподавателем в которых состоял Корнеев. Девятнадцать человек высказались за его удаление из училища, семь – против, семь – воздержались от голосования. Позднее вопрос был вынесен на обсуждение общего собрания учащихся всего училища, результаты голосования были следующими: пятьдесят девять – за увольнение, один – против, шестнадцать– воздержавшихся. В вину Корнееву ставилось и написание «к моменту» аллегорической картины, изображающей победу революции над старым строем и «увековечивание» им в ряде портретов героев и главных деятелей революции. Тон письма делался угрожающим: это занятие «далеко не всегда проходило даром самому Репину».

Действительно, как можно верить в искренность художница, прославляющего революцию, если несколько лет назад этот же художник «увековечил одного из гласных старой думы, портрет которого висит в зале городского самоуправления?»

Через десять с небольшим лет еще одна «революционная пятерка», которой благополучный Корнеев не давал покоя, фактически решит судьбу художника и человека. По ее «тревожному» сигналу будет опечатана мастерская-студия художника, салон-магазин, библиотека и перелопачен не один десяток метров земли во дворе дома в поисках денег и драгоценностей. А в результате – бесследно исчезнет творческое наследие художника. По свидетельству Г.Н. Колоярского, длительное время занимающегося изучением истории художественной жизни Саратова. Корнеев планировал создать в Саратове на свои средства музей, состоящий только из произведений саратовских художников, уроженцев города и тех. кто длительное время работал здесь. Корнееву удалось собрать довольно обширную коллекцию картин и скульптур, а также фотографий и документов, связанных с художественной жизнью Саратова. Если сведения достоверны, значит, и это утрачено нами навсегда. В докладной записке в Отдел искусств Совета народного образования Саратовской губернии от 28 сентября 1918 года Корнеев, «желая послужить своим опытом, знаниями и искусством культурно-просветительным целям и делу народного образования, которому отдал многие годы», предложил, ссылаясь на виденную им в Париже Gallerle de la Revolution, создать музей революции. «Обращает на себя внимание <...> галеререя Революции, где в ряде диорам-картин, поражающих своею натуральностью. так как фигуры вылеплены в естественную величину, портреты и аксессуары исторически верны, – изображены лица и главные эпизоды Великой Французской Революции и, благодаря искусному размещению в помещениях, производят сильное впечатление». И далее: «Если бы удалось устроить хотя бы небольшую центральную ячейку-основу для исторического музея в виде небольшой коллекции картин, рисунков, портретов, то это можно было бы сделать с сравнительно небольшими затратами, и в непродолжительное время, т. к. помещение для этого могло быть найдено в одном из больших домов и, открыв его сейчас же для посещения, можно постепенно расширять его, пополняя коллекции, устраивать новые залы, выставлять вновь написанные исторические картины <...> Основанный таким образом, в начале небольшой специальный музей со временем обратится в исторический музей большого масштаба, где и народ, и учащиеся могут в образах и картинах запечатлеть все, что нужно знать по истории вообще и, если не ограничивать пределы такого наглядного музея только историческими задачами, то можно популяризировать все отрасли человеческого знания– разные производства, картины и явления природы и прочее – в образах, картинах и моделях» (54).

В этой же записке Корнеев высказал, по сути, идею создания музея одной картины, предложив в отдельном помещении выставить на обозрение публики картину-панораму художника Яна Стыки «Зверства императорского Рима». Картина эта пострадала при обвале крыши здания, в котором она находилась и долгое время хранилась, разделенная на куски в одном из городских складов, пока не была отреставрирована Корнеевым. Впоследствии она должна быть заменена на другую, привезенную из другого города или написанную специально для Саратова. В этом случае Корнеев опять же ссылается на опыт европейских городов, в частности, Мюнхена, где «есть даже специальное здание мастерской для писания панорам самого большого размера, сдаваемое художникам на время написания заказа» (55). В завершение изложенного Корнеев предлагал «взять на себя труд художественного и технического исполнения или наблюдения за ним, в надежде принести пользу Отделу Народного Образования. Возможно, под воздействием этих идей, которые, по его словам, зародились у него давно, Корнеев написал и в 1917 году пожертвовал городскому музею наглядных пособий картину «Саратов в 1636 году», выполненную им по рисунку Адама Олеария (56).

Итак, Ф.М. Корнеев оставил Боголюбовское рисовальное училище. С этого момента главным делом жизни для него стала рисовальная студия. При этом Федор Максимович не переставал работать творчески, о чем свидетельствует его участие почти во всех значительных выставках, проходивших в Саратове в 1920-е годы (57).

В 1919 году по собственной инициативе Корнеев передал студию в ведение Губернского отдела народного образования. Студия. располагавшаяся по-прежнему в доме на Малой Казачьей, 5, была переименована в «Центральную художественную студию Саратовского губернского отдела народного образования. Заведование студией было возложено Губоно на Ф.М. Корнеева. В архиве музея сохранился «Список вещей, не имеющих музейного значения» от 13 мая 1921 года, по которому были выданы со склада Радищевского музея хранителем музея Д. Прокопьевым для студии ИЗО Губернского отдела народного образования № 4 ряд предметов (58). В 1922 году студия вновь была переименована , теперь уже в «Профессионально-техническую художественную школу Саргубпрофобра». Программа студии была общепринятой, и рассчитана на четыре года. Преподавались рисование, живопись с натуры, композиция, теория перспективы, история искусств. Позднее было введено изучение орнаментики, стиля, а с 1924 года – обществоведение. Большое внимание уделялось прикладным искусствам: резьбе по дереву металлу, росписи тканей, художественной вышивке.

По предложению председателя Губернского отдела искусств при Совете народного образования Саратовского губернского исполкома Д.Н. Бассалыго В1918-1919 годах была введена система приема учеников по командировкам от общественных организаций. Было сформировано отделение для красноармейцев. Просуществовало оно не долго – всего шесть месяцев. От десяти до шестнадцати процентов от общего числа учащихся освобождались от платы за обучение как неимущие. Число учащихся колебалось от 50 до 90 человек. Одному преподавателю это было не под силу. В начале 1920-х годов в качестве педагогов в студию были приглашены И.П. Степашкин, Д.Б. Райхман (Даран), В.Н. Перельман. Несколько позже -Абрамов (инициалы не известны) для преподавания черчения. Уже в 1925 году из-за нехватки средств преподавательский состав сократился до 2-х человек. В октябре 1928 года сбылась давняя мечта Корнеева: для студии были приобретены два станка для печатания литографий.

В 1920-е годы в Профессионально-технической художественной школе Саргубпрофобра брали уроки в разное время С. Вавилов, В. Раенко, С. Покровский, Полосухин. П. Кузнецов. М. Логинов, Попков (В. Папков?). Десницкий. А. Талонкина, Б. Протоклитов, Н. Борзов, И. Константинов, А. Еудников, О. Таврина, С. Спирин, П. Дундук. Т. Селиверстов, А. Карев и другие.

Б. Протоклитов писал в автобиографии: «С 1925 года я занимался в Профессионально-художественной школе Саргубпрофобра, руководителем которой и основным педагогом был художник Ф.М. Корнеев, окончивший в свое время Академию Художеств. В школе Корнеева я проучился три года, до 1928 г., не закончив ее вследствие расформирования школы» (59). Протоклитов, впоследствии успешно работавший в жанре экслибриса, первый книжный знак выполнил именно для Ф.М. Корнеева. В 1929 году он экспонировался на V международной выставке экслибрисов в Лос-Анджелесе.

«Сама я в Саратове какое-то время занималась в студии художника Ф.М. Корнеева, и личность его как преподавателя считаю исключительной «, – вспоминала О. Таврина в одном из своих писем в Саратов (60). В 1997 году в группе документальных материалов, собранных саратовцем, художником И.В. Севастьяновым, в научно-исторический архив музея поступил «Доклад о работе профессиональной художественной школы Саргубпрофобра, возглавляемой Ф.М. Корнеевым» (61). Доклад был составлен инспектором по художественному образованию и художественной работе крайоно Сергеевым по результатам инспектирования художественных учебных заведений. Школа «имела целью проводить общественно-политическую работу, и помимо подготовки общественно-полезных работников за годы Революции выполнила ряд крупных оформлений общественных организаций, различных компаний, клубов, сцен и проч. Назовем некоторые из них:

1918-1919 гг. – оформление фасада здания Саргоркоммунотдела художественно-декоративными картинами, например: монументальная композиция по идее и эскизу Ф.М. Корнеева «Орлы Востока несут свободу Западу», размером 36 кв. м.: в связи с устройством при студии военного отделения для красноармейцев был выполнен ряд плакатов и лозунгов для Губвоенкомата;

1920 г. – работа в клубе военморов (ул. Чернышевского), роспись стен панно с морскими сюжетами, художественное оформление сцены (декорации, занавес и пр.)

1923-1924 гг. – графические работы, диаграммы, иллюстрации, портреты, заставки и прочее для печатания в военном журнале «Звезда курсанта», издаваемого 20-й саратовской цеховой школой комсостава РККА:

1925 г. – плакат-картина «Памяти Ленина» и лозунги для Дома Крестьянина; 1929 г. – исполнение композиций и эскизов для Крайземуправления и Крайкомхлеба, культшефство над главным военным госпиталем. В газетах было опубликовано сообщение о том, что 23 сентября – 1 октября пройдет неделя художественного культпохода и художественная школа под руководством Корнеева организует в помещении госпиталя художественную выставку.

Широко освещалось в местной прессе открытие в 1919 году в селе Большая Поливановка рабоче-крестьянского театра-сада «для постановки в нем спектаклей, концертов, кино, а под открытым небом больших народных зрелищ, как-то: особых празднеств, пьес, детских праздников» (62). Работы по декорированию театра выполнялись М.А. Арутчевым (63) под руководством и при участии Ф.М. Корнеева. Первого ноября 1929 года Ф.М. Корнеев был арестован и студия прекратила свое существование.

1 «Дело» Ф.М. Корнеева хранится в архиве ФСБ (г. Саратов). Автору данной публикации было разрешено ознакомиться с его материалами без права цитирования. Далее: «Дело».

2 «Саратов со стороны товарной станции». X., м.; «Затон. Столбичи». X., м.; «Саратов с Заволжской стороны». 1890-е X., м. (Саратовский областной музей краеведения); «Дом Н.Г. Чернышевского». Б., пастель. (Музей-усадьба Н.Г. Чернышевского); «Портрет графа А.Д. Нессельроде».1901. Х., м. (Вольский краеведческий музей); «Мужской портрет». 1887. Б., граф, кар.; «Учитель Чичикова». Б., кар.; «Проект коронационного блюда». 1896. Карт., кар., акв.; а «Портрет Столыпина» (копия с работы И.Е Репина), после 1910. Х., м. (Саратовский государственный художественный музей им. А.Н. Радищева)

3 Столыпин Петр Аркадьевич (1862-1911) – государственный деятель, министр внутренний дел России (1906-1911), саратовский губернатор (1903-1906).

4 Нессельроде Анатолий Дмитриевич (1850-1921) – граф, саратовский землевладелец, внук российского канцлера К.В. Нессельроде.

5 Письмо О. Тавриной от 31 марта 1984 года. (Архив автора статьи).

6 ГАСО.Ф. 369. Оп. 1 .Ед. хр. 27. Л. 1.

7 РГИА. Ф. 789, Оп. 11. Ед. др. 99. Л. 17.

8 Саратовский дневник, 1884, 9 августа, № 73.

9 Саратовский дневник, 1884, 16 октября, № 224; 6 ноября, № 241.

10 Хранится в фондах ГРМ.

11 Коновалов Василий Васильевич (1863-1908) – учился в Академии художеств (1878-1882), в 1890 получил диплом классного художника 3-ей степени. Преподавал в Саратовском реальном училище (1882-1898), в БРУ (1897-1906).

12 ГАСО. Ф. 369. Оп. 1. Ед. хр. 26. Л. 1.

13 Милашевский В.А. Вчера, позавчера. Воспоминания художника. Л., 1972. С. 17.

14 РГИА. Ф. 789. On. 11. Ед. «р. 99. Л. 17. В архиве СГХМ хранится фотография студентов Академии, в числе которых Ф. Корнеев. На обороте надпись; «Академисты батального класса в Саду Академии Художеств в 1888 г.».

15 «Дело». Автобиография. Далее: автобиография. 16 Саратовский дневник, 3 декабря, № 259; 29 декабря, № 279; 31 декабря, № 280.

17 IV земская сельскохозяйственная выставка проходила в сентябре 1889 года. Каталог издан не был. Информация о выставке была опубликована в (Саратовском дневнике», 8 сентября № 192; 16 сентября № 197; и др.

18 Годы и Люди. Вып. 6. Саратов, 1992, с. 49.

19 Каталог художественной выставки в Радищевском музее в Саратове в 1899 году. Саратов, (1899), с. 12. № 181.

20 В соответствии с документами РГИА (ф. 789. Оп. 11. Ед. хр. 99) 1891/92 учебный год Корнеев провел в Петербурге, в «Автобиографии* он отмечает, что уже в декабре 1891 уехал а имение А.Д. Нессельроде, в «Формулярном списке о службе... Ф.М. Корнеева» (ГАСО. Ф. 369. On. 1. Ед. хр. 27. Л. 3) свидетельство об окончании Академии Художеств датировано 17 апреля 1901 года.

21 2-я выставка ОЛИИ. [Каталог]. Саратов, 1891. С.10, № 199-201; 3-е выставка ОЛИИ состоялась в 1893 г. в Радищевском музее. Каталог издан не был.

22 Автобиография.

23 Возможно, Корнеев и Нессепьроде отправились в Париж вместе или совершили совместную поездку в столицу Франции спустя какое-то время, но не позднее ноября 1899 года. В фондах Саратовского областного музеи краеведения хранится фотография А.Д. Нессепьроде с дарственной надписью «Другу Федору Максимовичу Корнееву Парижское воспоминание от А. Нессельроде. Ноябрь 1899 г.»

24 Остроумова-Лебедева А.П. Автобиографические записки. М., 1974. С. 142.

25 Автобиография.

26 Каталог художественной выставки в Радищевском музее в Саратове в 1899 г. Саратов, [1899], с.12-13.

27 ГАСО. Ф. 369. Оп. 1. Ед. хр. 27. Л. 2.

28 Архив СГХМ.Ф. 369. Оп. 1.Ед. хр. 107. Л. 10.

29 Архив СГХМ.Ф. 369, Оп. 1 л. Ед. хр. 9. Л. 33.

30 Рупини Вячеслав Петрович (1867-1941) – художники гравер. Окончил ЦУТР барона Штиглица со званием учен ого рисовальщика (1888), преподавал рисунок и отмывку тушью там же (сент. 1893 – май 1894), директор РМ и БРУ в Саратове (1894-1906), преподаватель БРУ (1897-1906), затем директор художественно-промышленной школы в Екатеринбурге. В последние годы жизни имел отношение к художественной школе в Павловске.

31 Боев Петр Николаевич (1868-1919) – преподаватель БРУ (1897-1918), директор РМ и БРУ (1906-1918).

32 Волконский Николай Петрович (1867-1958) – скульптор. Преподавал в БРУ (класс лепки и формовки. 1897-1917)

33 Боева Евгения Ивановна (урожденная Гопфенгаузен, 1869-1948?) – выпускница ЦУТР барона Штиглица, С 1897 жила в Саратове. С 1897 по январь 1907 и в декабре 1914 вела в БРУ класс рисования плоского орнамента с оригиналов.

34 Архив СГХМ.Ф. 369. Оп. 1. Ед. хр. 114. Л. 4-5.

35 ГАСО.Ф. 369. Оп. 1.Ед. хр. 27. Л. 10.

36 Отчет БРУ и РМ за 1903\4гг. Саратов, 1905, с. 4-5.

37 Никулин Андрей Осипович (1878-1945) – учился в ЦУТР барона Штиглица (1898-1903). В БРУ вел класс рисования гипсового орнамента и живой натуры (птиц и животных), а также класс декоративной живописи (1906-1917).

38 Троицкий Павел Александрович – преподавал в БРУ (октябрь 1906 г. – 1917) по классу акварели и художественной чеканки.

39 Федорова Евгений Васильевна – значится в списках учеников БРУ за 1897 год. Преподавала в БРУ (1906-1914) с 1906 вела класс рисования плоского орнамента, с 1911, после ухода из училища П.М. Зыбина, класс рисования геометрических тел и предметов окружающей обстановки, а также рисования пером и тушью.

40 Зыбин Петр Митрофаньевич (1857-1918) – жил и работал в Саратове с 1895 года. Служил в у правлении Рязано-Уральской железной дороги старшим архитектором. Преподавал в БРУ (1906-1911).

41 Архив СГХМ. Ф. 369. Oп. 1 л/с. Ед. хр. 16. Л 46.

42 Архив СГХМ. Коллекция Г.И. Кожевникова. В. Перельман. [Воспоминания]. Машинописная копия, л. 4 (223).

43 Архив СГХМ. Фонд И.В. Севастьянова. Воспоминания о Боголюбовском рисовальном училище, л. 51, 52.

44 Автобиография.

45 Баракки Гектор Павлович (1852 – 1915) – художник. Итальянец по происхождению. Жил и работал в России (преимущественно в Саратове) с 1870-х гг., член Саратовского общества любителей изящных искусств.

46 Саратовский листок, 1900, 27 окт., №234.

47 Архив СГХМ. Фонд И.В. Севастьянова. Воспоминания о Боголюбовском рисовальном училище, п. 54.

48 Милашевский В.А. Вчера, позавчера. Воспоминания художника. С. 28.

49 Пунин Н. Н. Русское и советское искусство. М., 1976. С. 237.

50 Карев А.Е. 1879 – 1942. Каталог выставки. Живопись, графика. Автор вступительной статьи и составитель каталога О.H. Шихарева. Л., 1981. С. 5-6.

51 Саратовский листок, 1909, 22 ноября, № 21.

52 Дарен Д.Б. «Нас учил воздух эпохи». Публикация Е. Савельевой // Волга. 1995. № 5-6. С. 71.

53 Милашевский В.А. Вчера, позавчера. Воспоминания художника. С. 30.

54 ГАСО. Ф. 494. Оп. 1. Ед. хр. 32. Л. 26.

55 Там же, п. 27.

56 Саратовский листок, 1917, № 242. С. 3. Хроника.

57 В следующих: IV выставка живописно-пластической культуры: [Каталог]. Саратов, 1920, № 21-25; Художники – голодающим. Выставка картин современных живописцев: [Каталог]. Саратов. 1922. № 20-24; 1-я объединенная выставка картин художников [Каталог]. [Саратов]. 1928. № 86-87. В «Известиях Саратовского совета рабочих и красноармейских депутатов...» от 25 января 1925 года есть упоминание о том, что на VII выставку АХРР Саратовский филиал отправил свои экспонаты, в числе которых и работы Ф.М. Коновалова, но в каталоге выставки его участие не значится.

58 СГХМ. Архив отдела учета и хранения. Дело № 8. Т. 1. С. 73.

59 РО ГРМ.Ф. 100. Оп. 1. Ед. хр. 595. Л. 1.

60 Письмо О. Тавриной Е.И. Водоносу от 19.01.1970.

61 Архив СГХМ. Фонд художника И.В. Севастьянова.

62 ГАСО. Ф. 494, Оп. 1. Ед. хр. 158. Л. 2.

63 Арутчьян (Арутчан, Арутчев) Михаил (Микаэл) Аветович (1897-1966?) – художник театра и кино, график. Учился в Саратовских свободных художественных мастерских (1918) у А.И. Кравченко, А.С. Савинова, затем в Берлине (1921-1923), в Париже (1924-1925).

Персоналии

Федор Максимович Корнеев