Л. 1.

«УТВЕРЖДАЮ»

ЗАМ. НАЧ. УПРАВЛЕНИЯ НКВД

по Сар. Краю

(СОСНОВСКИЙ) подпись

Согласен

Прокурор по спецделам подпись

21/IV

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

(об избрании меры пресечения и предъявления обвинения)

1935 года, Апреля 20 дня, гор. Саратов.

Я, Уполномоченный IV отделения СПО УГБ УНКВД по Сар. Краю НЕНАШЕВ рассмотрев следственный материал по делу № ….. и приняв во внимание, что гр. РУСЕЦКИЙ Федор, 1905 г.р., русский, б/п., художник. Проживает по ул. Степана Разина в доме №39, – достаточно изобличается в том, что являясь участником к-р группировки вел а/с агитацию, т.е. в преступлении, предусмотренном ст. 58 п.10

ПОСТАНОВИЛ:

Гр-на РУСЕЦКОГО Ф. привлечь в качестве обвиняемого по ст. 58. п. 10 УК, мерой пресечения способов уклонения от следствия и суда избрать содержание под стражей в Сар. ФЗИТК[1].

УПОЛНОМОЧЕН. IV отд. СПО                   НЕНАШЕВ

НАЧ. IV отд. СПО                                            ЛИХАЧЕВСКИЙ

СОГЛАСЕН: НАЧ. СПО УГБ УНКВД           ЛИСИЦЫН

читал: Ф.Русецкий

[1] Фабрично-заводская исправительно-трудовая колония.

Л. 4.

С.С.С.Р.

НАРОДНЫЙ КОМИССАРИАТ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ

УПРАВЛЕНИЕ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ ПО САР. КРАЮ

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА

К ДЕЛУ № 3475

1935 г. Апреля мес. 25 дня. Я, Уполномоченный СПО Цепаев допросил в качестве обвиняемого

Л. 5.

Показания обвиняемого (свидетеля) Русецкого Федора Петровича 25 Апреля 1935 г.

Контр-революционной работы против Советской власти, Коммунистической партии и их мероприятий я никогда и нигде ни вел и не думал вести. Ни каких разговоров и ни скем по контр-революционным вопросам я так же никогда ни вел.

Записано с моих слов и мне прочитано.

Федор Русецкий

Допросил Уполномоч. СПО Цепаев

Л. 6-7.

Протокол допроса

обвиняемого Русецкого Федора Петровича

7 Июня 1935 года.

Вопрос: На какой политической основе Вы были связаны с Зубовым Ю. и Черепановым К.?

Ответ: Как Зубова, так и Черепанова я знал, как сотрудников редакции газеты б/ Поволжская правда. Зубова знаю несколько ближе. Связи с ними, построенной на какой-либо политической основе, я не имел.

Вопрос: Вы являлись участником сборищ, на которых подвергались обсуждению в контрреволюционном направлении политические вопросы, критиковались политика соввласти, ее мероприятия; высказывалась враждебность к членам совправительства. Подтверждаете ли это?

Ответ: Я это отрицаю.

Вопрос: В какой обстановке Вам приходилось встречаться с Зубовым Ю.?

Ответ: Помимо встреч на работе, я совместно с Зубовым участвовал в сборищах художников и газетных работников, устраивавшихся в ресторанах и на квартирах друг друга. На этих сборищах присутствовали: Бабушкин Виктор Федорович, Зубов Юрий, я – Русецкий Федор, Волков Виталий, Тимохин Виктор, Софьин Александр и Ефремов Владимир, а также Корольков Николай.

Вопрос: Охарактеризуйте цель этих сборищ?

Ответ: На почве недовольства условиями творческой работы, существующими в Советском Союзе, мы на своих сборищах критиковали политику партии и совправительства в области литературы и искусства в антисоветском духе. В последующем подвергали антисоветскому обсуждению и политику соввласти в колхозном строительстве.

Вопрос: Расскажите подробнее, приведите конкретные факты антисоветских обсуждений политических вопросов, происходивших на сборищах, участником которых Вы являлись?

Ответ: Конкретные факты и подробности антисоветских обсуждений политических вопросов, проводившихся на сборищах, в которых принимал участие и я – я воспроизвести затрудняюсь.

Основное же направление, по которому они велись, заключалось в том, что мы критиковали политику соввласти в области искусства и литературы, как неправильную – считали её <таковой?>. Мы доказывали, что будто бы соввласть лишила искусство и литературу <…>товности. Что они зажаты. Что мы поставлены в условия, когда нам «<позволено?>» работать якобы только в <предложенных?> строго ограниченных рамках и отображать как в литературе, так и искусстве жизнь только односторонне.

С такого рода утверждениями на устраивавшихся сборищах неоднократно выступал и лично я – Русецкий Федор.

Критиковались нами в антисоветском духе и мероприятия соввласти в области колхозного строительства. Мы считали, что, проводя коллективизацию, советское правительство нанесет громадный ущерб населению страны. Показания прерываются. Показания прочитал, записаны правильно. Федор Русецкий

Допросил:

Нач. IV отд. СПО Лихачевский

Л. 8-10.

Протокол допроса

Русецкого Федора Петровича 10/VIII 1935 г.

Вопрос: Следствию известно, что Вы однажды, находясь в квартире Цвелева Василия, нарисовали на столе значек фашистской свастики и на вопрос товарищей, почему Вы нарисовали на столе фашистскую свастику, Вы ответили: «Вот еще нарисую у себя на шапке и буду ходить по улице, т.к. я заведующий мелкобуржуазным отделом». Расскажите, почему было допущено с Вашей стороны такое явление.

Ответ: Случая, когда бы я нарисовал на столе в квартире Цвелева фашистскую свастику – я не помню, но допускаю, что я мог машинально нарисовать таковую. Разговор с моей стороны, что я якобы говорил: «Вот нарисую у себя на шапке и буду ходить по улице» – отрицаю, т.к. его с моей стороны не было этого.

Вопрос: Следствию известно, что Вы, находясь в квартире Пшеничного Федора, рассказывали к.р. анекдоты. Чем это было вызвано?

Ответ: В квартире Пшениченого Федора я действительно бывал 1 раз, но это было давно, примерно в 1931 году, и ввиду давности я такого случая, чтобы рассказывал к.р. анекдоты – не помню.

Вопрос: Следствию известно, что Вы проявляли недовольство созданными условиями для развития литературы и искусства в СССР и этим самым вносили дезорганизацию в работу др. литературных работников. Объясните сущность этого явления.

Ответ: Да, действительно, примерно в половине 1934 года у меня сложилось упадническое настроение в литературной моей работе. Это было вызвано тем, что написанное мое стихотворение не поместили как аполитичное и подготовленная поэма также не обещала успеха. С другой стороны, у меня к этому времени уже сложилось определенное направление работать только на фронте искусства. Тогда я не понимал, что своим поступком я расхолаживающе действовал на др. литературных работников, но теперь я вполне сознаю свою вину.

Вопрос: Следствию известно, что Вы на почве недовольства созданными условиями для развития искусства и работникам искусства в СССР пропагандировали широкий размах работы по искусству в др. капиталист. странах, а также и созданные хорошие условия для работников там. В частности, Вы использовали в этой пропаганде один случай отъезда художника г. Саратова во Францию.

Ответ: Отрицаю, т.к. я такой пропаганды не вел. Случай отъезда одного художника г. Саратова Арапова во Францию я знаю, но рассказывал я об этом кому, или нет, сейчас не помню, хотя допускаю, что я мог рассказать этот случай без всяких намерений.

Вопрос: Свидетель Маслов показывает, что Вы действительно случай с переездом Саратовского художника во Францию использовали в а/с целях. Подтверждаете ли показания свидетеля Маслова.

Ответ: Показания свидетеля Маслова я отрицаю, т.к. они являются ложными.

Вопросы: Вы в помещении Редакции, держа советскую монету в руках, заявили: «Раньше здесь был орел, а теперь эмблема грусти и печали». Подтверждаете ли указанное?

Ответ: такого случая я не помню.

Записано с моих слов и мне прочитано.

Русецкий

Допросил Уполномоченн. СПО Цепаев

Л. 11.

Протокол допроса

Русецкого Федора Петровича 11 Августа 1935 г.

Вопрос: Среди кого Вы вели а/с. агитацию.

Ответ: А/с агитации я не проводил.

Вопрос: По каким вопросам политики Соввласти Вы вели к.р. критику и агитацию.

Ответ: Критику мероприятий Соввласти и агитацию против мероприятий Соввласти я никогда не проводил.

Вопрос: Следствие располагает данными, что Вы неоднократно агитировали против выпускаемых Совправительством займов среди работников газеты. Признаете ли Вы себя виновным?

Ответ: Я признаю себя виновным в том, что примерно в 1933 или 1934 году, точно не помню, в редакции газеты я допустил одно по существу антисоветское высказывание: «Ну вот с месяц отдохнем, а там еще подпишемся на займ». Кто присутствовал в это время в редакции, я сейчас не помню, но вышеупомянутое высказывание я сделал без всяких намерений.

Другой какой-либо агитации против выпускаемых займов с моей стороны не было.

Вопрос: Что Вам приходилось говорить по вопросам подписки на гос. займ и вообще о гос. займах, выпускаемых Совправительством, с Субботиным Юрием.

Ответ: Я знаю Субботина Юрия, он работал в редакции газеты литературным сотрудником и будто бы в нашем коллективе работал по распространению займа, но точно не помню. Я также не помню, приходилось мне с Субботиным вести разговор, или нет.

Вопрос: Свидетель Субботин показывает, что в 1934 году вели дезорганизующую работу и тормозили проведению подписке на займ по количеству служащих редакции газеты. Подтверждаете ли показания свидетеля Субботина.

Ответ: Показания свидетеля Субботина отрицаю. Они ложные.

Вопрос: Свидетель Уланов показывает, что Вы вели к.р. критику требований рабочих к Правительству о выпуске займа, изображая это якобы «бумажки, сочиненные большевиками», и рабочим самим нечего кушать, а газеты от их имени – Требуем выпустить гос. займ. Подтверждаете ли показания свидетеля Уланова?

Ответ: У меня действительно было такое настроение. На чем оно сложилось, я объяснить сейчас не могу. Случаев, когда бы кому-либо высказывал свои настроения, не помню, но допускаю, что могли быть.

Записано с моих слов и мне прочитано.

Русецкий

Допросил Уполн. СПО Цепаев

Л. 12-13.

Показания Русецкого Федора Петровича

13/VIII 1935 г.

Вопрос: Следствие располагает данными, что Вы вели к.р. вымышленную критику добровольности размещения Гос. Займов. Признаете ли себя виновным?

Ответ: Нет, не признаю, т.к. добровольность размещения займов я никогда не критиковал.

Вопрос: Являясь а/с настроенным, Вы распространяли а/с, провокационные слухи. Признаете ли себя виновным.

Ответ: Отрицаю.

Вопрос: Следствию известно, что Вы распространяли слухи о том, якобы облигации Гос. Займов с большими выигрышами не выдают в учреждениях и поэтому никто из служащих никогда не имел крупных выигрышей. Признаете ли себя виновным?

Ответ: Да, признаю себя виновным в том, что действительно у меня в период 1932-1933 г.г. было такое предположение, что облигации с крупными выигрышами дают только в крупные промышленные центры. Где я об этом говорил, точно не помню, но, вероятно, в редакции среди сотрудников. Это предположение у меня сложилось под впечатлением того, что мне приходилось читать в газетах о ряде крупных выигрышей рабочими. Кому я высказывал свои предположения – личность не помню.

Вопрос: Следствию известно, что Вы распространяли слухи провокационного порядка о массовой смертности по г. Саратову, доходившей до того, что <…>бы и гробов не хватало для похорон. Признаете ли себя виновным?

Ответ: Я действительно пользовался слухами о массовой смертности и недостаче гробов, но кто мне это говорил, я сейчас не помню. Я верил этим слухам и рассказывал, в свою очередь, другим, но кому, не помню. Это все относится к периоду 1932-1933 г.г.

В это же время сотрудница нашей редакции Синицина Клавдия рассказала мне, что у ней умерла мать и она достала гроб в похоронном бюро только благодаря близких знакомых. Я в это время высказал предложение написать фельетон «Гробовой блат» и я его написал и потом посоветовавшись с кем-то из сотрудников редакции убедился в нетактичности моего поступка и поместил его в газете. Фельетон «Гробовой блат» размещен нигде не был, и я его уничтожил.

Вопрос: Вы распространяли провокационные высказывания против бесклассового Соц. об-ва, говоря, что мы хлеба будем получать все по 50 граммов на человека. Признаете ли себя виновным?

Ответ: Отрицаю, т.к. вышеупомянутых слухов я никогда не распространял.

Вопрос: Какие еще к.р. провокационные слухи Вы распространяли и среди кого.

Ответ: Больше никаких провокационных слухов я не распространял.

Вопрос: Допрос прерван.

Допросил Уполномоченн. СПО Цепаев

14/VIII 1935 г.

Вопрос: Следствие располагает данными, что Вы путем читки распространяли а/с куплеты о I пятилетке. Признаете ли себя виновным.

Ответ: Отрицаю.

Вопрос: Вы указанные куплеты читали в присутствии Щелкачева по дороге на пляж и на пляже в июне мце 1931 г. Подтверждаете ли указанное.

Ответ: Щелкачева я знаю, мы с ним жили в одной комнате. Я со Щелкачевым был на пляже, но никогда а/с куплетов о 1^й пятилетке я не читал и не имел.

Вопрос: Вы вели агитацию против развития Советской торговли, выражали уверенность, что Совторговля – временное явление, т.к. торговать-то нечем и высказали свое желание написать к.р. фельетон на тему: «Как Семен собрался торговать, а чего ему продавать… рваные брюки». Признаете ли себя виновным.

Ответ: Отрицаю.

Записано с моих слов и мне прочитано. Федор Русецкий

Допросил Уполн. СПО Цепаев

с материалами следствия ознакомился

об окончании следствия мне объявлено

добавить к своему показанию

ничего не могу

Федор Русецкий

Л.д. 17-18.

С.С.С.Р.

НАРОДНЫЙ КОМИССАРИАТ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ

УПРАВЛЕНИЕ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ ПО САР. КРАЮ

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА

К ДЕЛУ № ______

1935 г. апреля мес. 23 дня. Я, Уполномоченный IV отд. СПО Ненашев допросил в качестве обвиняемого

Показания обвиняемого (свидетеля) Зубова Юрия Викторовича апреля 23 дня 1935 г.

Вопрос: Какую К.Р. работу Вы проводили против мероприятий советской власти и коммунистической партии?

Ответ: К.Р. работу против советской власти я никогда не проводил. Записано с моих слов верно и мной прочитано: Ю. Зубов.

Вопрос: Кто в Вашей личной жизни является близкими вам товарищами?

Ответ: Моими близкими товарищами являются: Сайкин Александр Тимофеевич, лаборант табачной фабрики, беспартийный, Ефремов Владимир Георгиевич, доктор – научный секретарь института физиологии верхних дыхательных путей, беспартийный, сын парикмахера, Вартанов Тигран Матвеевич шофер Крайфу, персидско подданный, Чернышевский Алексей Константинович инженер по цементной промышленности, Уланов Александр Федорович газетный работник, Черепанов Константин газетный работник, Софьин Александр Петрович художник газеты «Коммунист», Русецкий Федор газетный работник. Из всех перечисленных лиц наиболее близкими являются Сайкин А.Т. и Ефремов В.Г. Записано с моих слов верно и мной прочитано: Ю. Зубов.

Допросил В. Ненашев

Л.д. 19.

Протокол допроса

Обвиняемого Зубова Юрия Викторовича

Вопрос: Следствием установлено, что Вы являлись участником групповых сборищ литературных работников и художников, на которых подвергались контрреволюционному обсуждению вопросы политики соввласти. Подтверждаете ли это?

Ответ: Нет. Категорически отрицаю свое участие на каких-либо сборищах и контрреволюционном обсуждении политических вопросов.

Вопрос: Следствие располагает данными, подтверждающими ваше участие на происходивших сборищах литературных работников и художников, где подвергалась в Вашем присутствии, а также и Вами лично, критике в антисоветском духе политика соввласти. Почему Вы скрываете это?

Ответ: Я от следствия ничего не скрываю. Отрицательно отвечаю на поставленные мне вопросы потому, что считаю что имеющиеся в распоряжении следствия данные по отношению ко мне являются ложными. Я лично никогда не вел каких либо контрреволюционных суждений, а также не слышал их и от других лиц.

Наличие сборищ литературных работников и художников я подтверждаю. Они действительно происходили. Собирались мы по 3-4, а иногда 5 и 6 человек преследуя только цели пьянства.

Показания прерываются.

Показания прочел, записано с моих слов правильно: Ю. Зубов

Допросил:

9/VI–35 г. Нач. IV отд. СПО Лихачевский

Л.д. 20-21.

Протокол допроса

Зубова Юрия Викторовича 13/VIII 1935 г.

Вопрос. Какую к.р. фашистскую работу и среди кого Вы вели.

Ответ. Ни какой к.р. фашистской работы я не вел.

Вопрос. Следствие располагает данными что Вы в г. Сталинграде ресторане «Интурист» кричали: «Да Здравствует Гитлер». Признаете ли себя виновным.

Ответ. Такого случая не помню.

Вопрос. Свидетели Гольдштейн и Софьин показывают что Вы действительно в Сталинграде в ресторане «Интурист» кричали: «Да Здравствует Гитлер»! Подтверждаете ли Вы показания свидетелей.

Ответ. До подтверждаю. Действительно я однажды в г. Сталинграде в ресторане «Интурист» сделал выкрик «Да Здравствует Гитлер». Причиной к указанному выкрику послужило то что я был в состоянии опьянения. Ни каких к.р. намерений этим выкриком я не преследовал.

Вопрос. Являясь а/с настроенным Вы распространяли вымышленные, провокационные слухи а/с характера. Признаете ли себя виновным.

Ответ. Нет не признаю т.к. провокационные слухи не распространял.         Ю. Зубов

Допрос прерван.

Допросил: Уполномоченн. СПО Цепаев

14/VIII 1935 г.

Вопрос. Следствие располагает данными +++ распространяли слухи о том что якобы Советское правительство искусственно создало голод в Нижнем Поволжьи. Признаети ли себя виновным.

Ответ. Отрицаю, потому что о вышеуказанном ни когда ни кому не говорил.

Вопрос. Следствие располагает данными что Вы вели вымышленную провокационную Агитацию что якобы как только переведут Краевой Центр из Саратова в Сталинград, то по Саратову снимут всех со снабжения хлебом, создадут хлебные затруднения. Признаете ли себя виновным.

Ответ. Отрицаю т.к. я ни когда +++ агитации не проводил.

Вопрос. Вы распространяли вымышленные провокационные а/с слухи направленные против мирной политики Соввласти в Международном положении изображая указанное <…> что яко бы войну желает начать Советское правительство т.к. иначе революцию в др. Капиталистических странах не вызвать. Признаете ли себя виновным

Ответ. Нет не признаю т.к. считаю мирную политику Соввласти правильной.

Вопрос. Вы распространяли провокационные слухи о том яко бы Советская печать нагло лжет о плохих материальных условиях рабочих в Капиталистических странах и эконом. кризисе, в действительности якобы кризиса нет и мат. условия там хорошие – не жизнь а масляница. Признаете ли себя виновным.

Ответ. Отрицаю. Таких слухов я не распространял.

Вопрос. Вы проводили а/с. Агитацию путем расказывания а/с. анекдотов направленных против членов Правительства и политики Соввласти. Признаете ли себя виновным.

Ответ. Нет не признаю.

Вопрос. Свидетель Софьин показывает Что Вы действительно неоднократно расказывали к.р. анекдоты. Подтверждаети ли показания свидетеля Софьина.

Ответ. Нет. Показания считаю ложными.

Вопрос. Являясь а/с. настроенным Вы неоднократно высказывались против Советской власти и политики Соввласти. Признаети ли себя виновным.

Ответ. Нет не признаю. Ни каких а/с высказываний я ни когда не производил.

Вопрос. Вы проводили а/с. Агитацию сводящуюся к тому что якобы как только у Советской власти получиться где прорыв то сейчас же скажут кулак виноват. В общем кулак – козел отпущения, издевательству нет конца. Признаете ли себя виновным.

Ответ. Нет не признаю, этого я никогда не говорил.

Записано с моих слов и мне прочитано.

Ю. Зубов

Допросил Уполномчен. СПО Цепаев

Об окончании следствия мне объявлено со следственным материалом ознакомился. К своим показаниям добавляю уточнение по поводу произведенного мною выкрика в ресторане «Интурист». Ю. Зубов.

(см. заявление)

Л.д. 46-50.

«УТВЕРЖДАЮ»

ЗАМ. НАЧ. УПРАВЛЕНИЯ НКВД

по Сар. Краю

(СОСНОВСКИЙ) подпись

5 сентября 1935 г.

Утверждаю

15.9.35 г.

Пом. Прокур.

Сар. Края нрзб. подпись

ОБВИНИТЕЛЬНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ

По делу № 3475 по обвинению РУСЕЦКОГО Федора Петровича, ЗУБОВА Юрия Викторовича и ЧЕРЕПАНОВА Кузьмы Куприяновича по ст. 58 п. 10 УК РСФСР.

Работники редакции Саратовских газет: РУСЕЦКИЙ Федор Петрович – художник редакции газеты «Молодой Сталинец», ЗУБОВ Юрий Викторович – художник каррикатурист редакции газеты «Коммунист» и ЧЕРЕПАНОВ Кузьма Куприянович – очеркист фельетонист редакции газеты «Коммунист» являясь а/с настроенными на протяжении ряда лет вели а/с работу заключающуюся в к-р критике политики партии и Совправительства по вопросам коллективизации с/х-ва, госзаймов, литературы и искусства и др. к-р фашисткой агитации и распространении вымышленных провокационных а/с слухов.

Проведенным следствием установлено, что РУСЕЦКИЙ Федор и ЗУБОВ Юрий вместе с другими на протяжении ряда лет неоднократно на сборищах в квартирах и ресторанах проводили к-р обсуждение политики Совправительства по вопросам коллективизации с/х-ва и в области искусства и литературы (л.д. 6, 7 и 40)

РУСЕЦКИЙ Федор Петрович рисовал фашистскую свастику и высказывал свое желание такую же свастику нарисовать у себя на шапке и ходить по улице (л.д. 41 и 8), рассказывал к-р анекдоты, которыми компрометировались члены совправительства и политика совправительства (л.д. 8, 36), вел дезорганизаторскую работу среди литературных работников (л.д. 9, 37, 38), пропагандировал вымышленные, провокационные слухи о якобы «хороших» условия для литературных работников, работников искусства, а также и для развития искусства в западных капиталистических странах, используя с этой целью случай переезда одного художника г. Саратова АРАНОВА во Францию (л.д. 9, 10, 37)

РУСЕЦКИЙ Федор вел среди работников редакции агитацию против госзаймов, распространял вымышленные провокационные слухи что якобы облигации с большим выигрышем в учреждения не дают, а их выдают только в крупные промышленные центры и что требования рабочих к правительству о выпуске займов есть бумажки сочиненные большевиками (л.д. 11, 12, 41 и 44) и этим тормозил проведение подписки на займ; распространял вымышленные провокационные слухи, направленные против безклассового соц. об-ва, против Советской торговли (л.д. 12, 41, 13), сочинял и путем чтения распространял стихи а/с характера (л.д. 13)

ЗУБОВ Юрий пропагандировал германский фашизм, в ресторане «Интурист» г. Сталинграда кричал «Да здравствует Гитлер» (л.д. 20, 45), рассказывал к-р анекдоты, направленные против членов правительства и политики Соввласти (л.д. 21, 45), распространял вымышленные к-р провокационные слухи о искусственном создании правительством голода, против перевода Краевого центра из Саратова в г. Сталинград, против мирной политики Советского правительства в международном положении, против Советской печати – что она якобы лжет о плохих мат. условиях рабочих заграницей и эконом. кризисе в капиталистических странах (л.д. 20, 21, 40 и 41, 44), производил ряд высказываний против Советской власти и компартии (л.д. 41).

ЧЕРЕПАНОВ Кузьма вел агитацию по восхвалению вооружения Германского фашизма, распространял вымышленные провокационные слухи против индустриализации страны, пропагандируя что крупная промышленность не рентабельная, стоит нам многих жизней, а в результате советский трактор нам стоит в 3-4 раза дороже нежели бы его привести от Форда, агитировал за оппозицию к генеральной линии партии, заявляя, что «мы литераторы тоже должны быть в оппозиции к эпохе» (л.д. 30, 31, 35, 41, 42)

ЧЕРЕПАНОВ распространял вымышленные провокационные а/с слухи о том, что в СССР отсутствует свобода человека, печати и искусства и якобы заявлял, что в капиталистических странах для всего этого созданы более лучшие условия. (л.д. 30 и 42)

На основании изложенного ОБВИНЯЮТСЯ:

1) РУСЕЦКИЙ Федор Петрович, 1905 г.р., русский, по соц. происхождению сын мещанина г. Камышина, отец работал Адвокатом, образование среднее, б/п., женат, не судим, служащий – художник редакции газеты «Молодой Сталинец» адрес постоянного местожительства – Саратов, ул. Степана Разина, 39 кв. 3, –

В ТОМ, ЧТО вел к-р критику политики Соввласти по вопросам колхозного строительства, госзаймов, вел фашистскую агитацию, рассказывал к-р анекдоты, вел дезорганизаторскую работу среди литературных работников и распространял к-р вымышленные провокационные слухи, т.е. в преступлениях, предусмотренных ст. 58 п. 10 УК РСФСР.

Виновным себя признал частично, изобличен показаниями свидетелей.

2) ЗУБОВ Юрий Викторович, 1908 г.р., русский, сын адвоката г, Саратова, беспартийный, не судим, художник-каррикатурист редакции газеты «Коммунист» проживает г. Саратов гостиница «Астория» комната № 16, –

В ТОМ, ЧТО пропагандировал германский фашизм, распространял к-р анекдоты против членов правительства и политики совправительства, распространял вымышленные провокационные а/с слухи и производил ряд к-р высказываний против Соввласти и коммунистической партии, т.е. в преступлениях предусмотренных ст. 58 п. 10 УК РСФСР.

Виновным себя признал частично.

3) ЧЕРЕПАНОВ Кузьма Куприянович, 1902 г.р., по происхождению сын кр-на середняка с. Бельмесево Западно-Сибирской области, образование среднее, б/пар., не судим, служащий, очеркист фельетонист редакции газеты «Коммунист» проживает Саратов 1-е номера дома Колхозника комната №9,

В ТОМ, ЧТО вел агитацию по восхвалению вооружения германского фашизма, распространял свои одобряющие взгляды к оппозициям от генеральной линии партии и вел агитацию среди литер. работников по сколачиванию среди них также «оппозиции к эпохе» и распространял вымышленные провокационные а/с слухи, т.е. в преступлениях, предусмотренных ст. 58 п. 10 УК РСФСР.

Виновным себя не признал, но изобличен показаниями свидетелей.

На основании изложенного

ПОСТАНОВИЛ:

Следственное дело № 3475 по обвинению Русецкого Федора Петровича, ЗУБОВА Юрия Викторовича и ЧЕРЕПАНОВА Кузьмы Куприяновича по ст. 58 п. 10 УК РСФСР, направить для рассмотрения в Спецколлегию Саратовского Краевого суда.

Уполномочен. IV отд. СПО                           (ЦЕПАЕВ)

НАЧ. IV отд. СПО                                            (ЛИХАЧЕВСКИЙ)

СОГЛАСЕН: НАЧ. СПО УГБ УНКВД

по Сар. Краю                                                     (ГРИЦЕЛЕВИЧ)

СПРАВКА:

Обвиняемые РУСЕЦКИЙ Федор Петрович, ЗУБОВ Юрий Викторович и ЧЕРЕПАНОВ Кузьма Куприянович находятся под стражей при Специзоляторе ФЗТК НКВД с 22 Апреля 1935 г.

Вещественных доказательств по делу не имеется.

Уполномочен. СПО- IV                                  (ЦЕПАЕВ)

Л. 51.

Заявление

Считаю нужным внести следующее разъяснение по поводу выкрика в ресторане «Интурист». В пьяном виде, не преследуя никакой политической и агитационной цели два с половиной года тому назад в Сталинграде в ресторане «Интурист» почти при отсутствии публики я крикнул «Хайль Гитлер», а не «Да здравствует Гитлер». Этот выкрик был обращен к итальянцу, который его или не понял, или же не обратил внимания. Выкрик преследовал цель посмотреть, как он на этот выкрик будет реагировать.

7/IX 35 г.                                              Ю. Зубов

Л.д. 55.

<Штамп:>

Поступило

в Спецчасть Саркрайсуда

№ ______

20/IX 1935 г.

В подготовительное судебное заседание Спецколлегии

Служащего Зубова Виктора Артамоновича (Саратов, Панкратьевская 34, кв. 1)

по делу

Зубова Юрия, обвиняемого по ст. 58¹⁰ У.К.

Заявление.

Сын мой, Юрий Зубов, обвиняется по ст. 58¹⁰ У.К. и дело о нем поступило в Спецколлегию. Так как личность обвиняемого вообще и его предшествующая работа в частности имеет существенное значение при рассмотрении всякого дела, то я прошу Спецколлегию принять от меня материал, который может характеризовать сына и которого он, находясь в заключении, не имеет возможности представить сам.

Из прилагаемых справок видно, что еще будучи учеником школы 2^й ступени сын мой состоял уже на службе в живой газете «Новый быт» союза Пищевик и таким образом уже с 17 лет начал работать и имел, хотя и небольшой, но самостоятельный заработок. По окончании образования он с января 1930 г. и беспрерывно вплоть до ареста состоял художником-каррикатуристом в газетах «Молодой Ленинец», «Поволжская Правда», «Саратовская Правда» и «Коммунист», сотрудничал в журнале «Крокодил», «На Культурном фронте», «По заветам Ленина», в ряде других изданий и исполнял кроме того отдельные работы, как например, для клуба 96 полка и пр.

При этом он не только выполнял данные ему задания, но в большинстве случаев был и автором тех тем, которые иллюстрировал своими каррикатурами. За все это время он не только не имел упреков в несоответствии его работы указаниям партии и правительства, но напротив часто получал лестные отзывы за его находчивость и остроту борьбы с врагами советской власти, оппортунистами, разгильдяями и пр. Из собранных мною, сохранившихся и весьма неполных вырезок карикатур видно, что рисунки его касались самых разнообразных тем, но все они неизменно имели целью укрепление советского социалистического строительства.

Да иначе и быть не могло, так как в момент октябрьской революции сыну моему было всего 9 лет, он <…> получил образование и работал уже при советской власти и притом рос в семье, которая в свое время принимала участие в борьбе с царским правительством.

Хотя мне и неизвестны те конкретные обвинения, которые выдвигаются против моего сына, однако я, наблюдая его в течение всей его жизни, могу с уверенностью сказать, что сознательно агитировать против советской власти он не мог. Поэтому я думаю, что если лицами, его уличающими, и сообщены какие-то факты, давшие основание для привлечения его к ответственности, то эти лица дали этим фактам ненадлежащее освещение. Это дает мне основание просить Спецколлегию вызвать в судебное заседание <окончание отсутствует>

Л. 62-68.

ПРОТОКОЛ СУДЕБНОГО ЗАСЕДАНИЯ ПО ДЕЛУ №273

2 октября 1935 г. Спецколлегия Сар. Крайсуда в г. Саратове в составе Председательствующего т. Кучеренко, членов коллегии Галкина и Киреева при секретаре Горбуновой в закрытом судебном заседании дело по обвин. Русецкого Федора Петровича, Зубова Юрия Викторовича, Черепанова Кузьму Куприяновича по ст. 58-10 УК

В судебное заседание доставлены обвин. Русецкий Ф.П., Зубов Ю.В., Черепанов К.К.

Явились свидетели: Маслов Н.П., Корольков Н.Р., Софьин А.П., Уланов А.Ф.

Обвин. Русецкий Ф.П. обвин. заключ. получил 1/Х–35 г.

Обвин. Зубов Ю.В. обвин. заключ. получил 1/Х–35 г.

Обвин. Черепанов К.К. обвин. заключ. получил 1/Х–35 г.

Обвиняемые просят заслушать дело несмотря на то, что обвинительные заключения они получили 1/Х–35 г.

Суд определяет: Дело слушать.

Свидетели предупреждены по 95 ст. УК и удалены в свидетельскую комнату.

Обвин. Русецкий ходатайствует о приложении 2^х документов характеризующих его работу, о рассмотрении его рисунков для выяснения его политических взглядов, о вызове свидетельницы Синициной которая дает показания в части написания поэмы «Гробовая артель по блату».

Обвин. Зубов ходатайствует о вызове свидетелей Кузьмичева В.А., Ланина П.М., Чернышевского, которые могут дать характеристики о его работе, и свидетеля Берегового который даст показания о факте свершившимся в ресторане «Интурист», о приобщении к делу рисунков которые характеризуют его политические взгляды.

Обвин. Черепанов ходатайствует о вызове свидетелей Заверткина и Сорвиной Веры для дачи характеристики о его работе, о приложении к делу 4^х книг[1], изданных им, о приложении решений Край<…> в соответствии с его работой и о приложении статьи из газеты «Правда» от сентября м-ца 1933 г. характеризующая работу обвиняемого.

Суд определяет: Ходатайство обвин. Русецкого о приложении 2^х характеристик и вызове свидетельницы Синициной – удовлетворить. Удовлетворить ходатайство обвин. Зубова о вызове в суд свидетеля Берегового.

В остальном ходатайства обвиняемых Русецкого, Зубова и Черепанова – отказать как не относящиеся к предъявленным обвинениям.

Обвин. Русецкий Федор Петрович, 1905 г. рож., происходит из мещан, уроженец г. Камышина, отец адвокат, образование среднетехническое, беспартийный, не судим, работал в качестве каррикатуриста в газете «Молодой Сталинец», женат.

Обвин. Зубов Юрий Викторович, 1908 г. рож., русский, происходит из мещан, уроженец г. Саратова, отец адвокат, сейчас юрисконсульт, беспартийный, женат, образование среднее, работал в редакции «Коммунист», художником карикатуристом.

Обвин. Черепанов Кузьма Куприянович, 1902 г. рож., происходит из крестьян с. Бернисолы Западно-Сибирск. обл., образование среднее, беспартийный, родители сейчас средняки, работал в редакции «Коммунист» очеркистом и фельетонистом.

Объявлен состав суда с правом его отвода. Отвод суду не заявлен. Процессуальные права обвиняемым разъяснены.

Зачитывается обвинительное заключение.

Обвин. Русецкий – Виновным себя в контрреволюц. агитации я не признаю, но признаю, что я вел а/сов. разговоры.

У меня было знакомство с Бабушкиным, который высказывал антисоветские взгляды на литературу. Бабушкин говорил, Сов. власть не печатает произведения его хотя они не а/с характера. Черепанова я знаю очень мало мы с ним только здоровались.

В ресторан мы ходили часто, выпивали иногда с Зубовым там же. На квартирах мы друг у друга не были, я только один раз Зубова водил домой пьяным.

Я часто ходил к поэту Бабушкину.

По вопросу коллективизации говорил Корольков, он приехал из района и начал рассказывать о тяжелых условиях, которые там создались, что там едят хлеб с лебедой. Я ничего по этому поводу не говорил. Антисоветских анегдотов я не рассказывал. Я политику Германского правительства не одобрял. Я рисовал фашистский знак, называя его эмблемой. На шапке я рисовать эмблему не хотел. Фашистской агитации я не вел. Мои рисунки говорят, какие у меня политические взгляды.

Анегдотов а/с насчет первой пятилетки я не разсказывал.

Дезорганизаторскую работу среди работников редакции я не вел. Стихи я не стал писать, потому что их не печатовали.

Я разсказывал, что у нас был ученик-художник Арапов[2], который уехал за границу и там выдвинулся женился на богатой и тем самым стал видным художником. Это я разсказывал в обществе. Разсказав этот случай, я не хотел подчеркнуть жизнь художников за границей.

Однажды Синицина пришла и говорит, что она никак не могла достать гроб. Я спросил ее, почему, она говорит, что в артели нет гробов, пришлось доставать по блату гроб. Я, видя тему для фельетона, сел и написал фельетон под заглавием «Гроб по блату», но потом его порвал, т.е. <…> что издавать его нельзя.

Я говорил Уланову, что крупные займы даются только на большие крупные предприятия, находившиеся в крупных центрах. Больше я эту точку зрения нигде не высказывал.

Я однажды сказал Был такой случай, когда один сотрудник который получил деньги и говорит мне «Я много денег сегодня получил, потому что от займа выходной» А я ему ответил «Отдохнем да опять подпишемся».

Против Советской торговли я недовольства не выражал. О том, что при социализме будут получать хлеба 50 грамм, я не говорил.

Зубова я знаю, мы с ним учились в художественном техникуме. Общего у нас с ним ничего не было. Ближе с Зубовым я познакомился в 1934 г. Он мне помогал писать каррикатуры. Анегдотов я от Зубова ни одного не слышал. Стихи антисоветского характера я не писал и нигде не распространял.

Черепанова знаю очень мало, в обществе никогда с ним не был. С Зубовым я был несколько раз в обществе. Его политических взглядов я не знаю.

Я с Бабушкиным говорил о своих стихотворениях. Я не говорил «за границей обширнее поле действия, там можно напечатать больше стихов, а здесь осуждают и ставят в известные рамки». Виновным я себя признаю, что я вел антисоветские разговоры с Улановым, о займе, что «они идут не снизу, а сверху распространяются», о коллективизации я ничего не говорил.

Обвин. Зубов Виновным себя не признаю в к/р. действиях и в а/с агитации. Признаю себя виновным в хулиганском поступке, произошедший в г. Сталинграде в ресторане «Интуриста», который был сделан по пьянке. Я антисоветские анегдоты знаю и знаю много, но разсказывать их не разсказывал.

О искусственном создании голода провокационные слухи не распространял. Я не говорил, что политика Сов. власти направлена на создание войны под лозунгом мира. Мои каррикатуры направлены против буржуазного строя, а следовательно и мои взгляды должны быть такими же. О Советской печати я только говорил с восхищением.

Против политики партии и правительства и проводимых ими мероприятий я никогда не шел. Я не говорил, что газеты врут о положении рабочих в заграницы.

В ресторане «Интуриста» я был очень сильно пьян, и кампания также была сильно выпимши. В ресторане также сидел итальянский скрипач, и мы хотели узнать, как он будет реагировать на выкрик «Да здравствует Гитлер», что мною и было сделано, на что итальянец не обратил никакого внимания. Пропаганды я никакой здесь не вижу, а просто это рассматриваю, как хулиганство.

Русецкого я знаю, мы с ним часто советывались в части оформления каррикатур. О Бабушкине я много слышал но его политических взглядов я узнал, что он троцкист, только тогда, когда его сняли с работы в редакции. С Бабушкиным я домашнего знакомства не имел. С Черепановым встречался только в редакции. С Улановым я знаком, мы с ним работали.

Обвин. Черепанов – Виновным себя не признаю ни в чем. Все показания считаю ложными. Агитацию о Германском фашизме я не вел. Я хорошо знаю положение рабочих у нас, а также и в Германии, а поэтому вести по поводу этого агитацию не мог.

Я не говорил, что нужно лучше и выгоднее ввозить фордовские трактора из загранице, чем строить свои.

Я не говорил, что «мы литераторы должны быть в оппозиции к эпохе» Я работал в колхозах, где меня ценили, т.к. я отражал настроение <…>.

В отношении свободы печати и искусства я мог только говорить, что наша печать есть единственная печать в мире, которая действительно дает свободу слова.

Я не говорил, что в коммунистическом обществе будут люди по стандарту. Мы однажды, идя по улице с Корольковым, проходя мимо магазина, где были выставлены книги Маркса, Ленина и др., я разговорился с ним о следующем: «Я не представляю, какие будут люди при коммунизме, что они из себя будут представлять».

Я не говорил «все газеты шумят про т. Кирова, когда он умер, а вот если кто-нибудь другой умрет, так никто писать не будет». Я только возмущался этим гнусным убийством.

Я не говорил «это варварство, что Сов. правительство так расправляется с убийцей».

В 1933 г. я был в «Интуристе», где также был Зубов и Уланов были очень сильно выпивши. Зубов встал и сказал «Да здравствует Гитлер», но это было принято, как шутка.

Антисоветских анегдотов я не разсказывал и от обвиняемых также не слышал. Дружен я был с Улановым и Субботиным.

Русецкого я знаю мало, он работает у нас в редакции.

Свид. Каральков Николай Романович работаю в редакции газеты «Коммунист» литературным работником. Обвиняемые не родственники.

Зубов я знаю не много. Я с ним работал в редакции В 1934 г. когда Зубов приехал из Сталинграда я снова с ним встречаться. Зубов много пил. Мне Уланов разсказывал, что в Сталинграде они часто ходили в ресторан и там однажды Зубов выкрикнул «Да здравствует Гитлер» Сам я этот факт не видел наблюдал.

Однажды я у Уланова на квартире встретился с Зубовым где он был сильно пьян и оттуда сейчас же ушел. Зубов и Русецкий были дружны с Бабушкиным они часто у него выпивали и я предполагаю, что при этом разговоров у них велись а/с разговоры. Сам я при этих разговорах не присутствовал. Как относился Зубов к мероприятиям партии и правительства я сказать не могу.

Я как будто слышал от Зубова анегдот антисоветского порядка, но утверждать не могу.

С Русецким я был знаком близко до 1930 г. мы с ним работали над стихами. С 1930 по 1934 г. связь с ним у меня порвалась. В 1934 г. я снова увидел Русецкого. Русецкий был большой товарищ Бабушкина.

Свид. Софьин Ал-др Петрович работаю в редакции «Коммунист» художником.

Обвиняемым не родственник.

Русецкого я знаю немного. Анегдоты а/с Русецкий не разсказывал. Черепанова знаю мало. Зубова я знаю, мы с ним вместе с ним работали. Зубов разсказывал антисоветские анегдоты. Разсказывал он их до отъезда в Сталинград, разсказывал он их на работе. В компании я с Зубовым не был.

Мне разсказывали, что в ресторане «Интурист» Зубов кричал «Да здравствует Гитлер» разсказывал мне Уланов и сам Зубов. Зубов разсказал мне это, говоря, что хулиганил сильно и был сильно пьян и сделал такую выходку.

Антисоветски настроенным Зубова я не считал, я считал его легкомысленным. Фашизм Зубов не пропагандировал.

С Русецким Зубов встречались редко и связи у него с ним никакой не было.

Свид. Уланов Александр Федорович работаю в редакции «Коммунист» обвин. не родственник. Всех обвиняемых я знаю года 3-4.

Черепанов говорил «у нас нельзя свободно заниматься искусство» О колхозном строительстве Черепанов говорил, что «в деревне нет хлеба, крестьяне голодают и это результат коллективизации». Черепанов об убийстве Кирова говорил «много людей погибло через одного». Это он говорил у себя дома, при этом присутствовал Субботин. Были случаи, когда Черепанов бросал реплики, например о промышленности он сказал «наша орудия производства дороже стоят, чем те, которые можно привезти из-за границы». Антисоветские анегдоты я от Черепанова слышал, например о колхозном строительстве, затем о дискредитации т. Сталина.

Черепанов фашистский строй не восхвалял.

Русецкого я знаю давно, но был перерыв, когда я его не видел, т.е. когда я уезжал в Сталинград. Русецкий говорил, что «у нас не ценят искусство». Затем он говорил «проводя новую мысль в литературе, можно допустить ошибку, которую сочтут за контрреволюцию». Зубов говорил «когда край уедет в Сталинград, рабочим в Саратове будет плохо жить, т.к. у них отберут карточки». О торговле Русецкий заявлял «у нас ничего нет в магазинах». Затем говорил «Сталин имеет все и живет лучше нас». Русецкий говорил, что займ проводится не добровольно, а насильственным путем. Разговоры эти велись в редакции среди сотрудников. Русецкий говорил «обращение рабочих о подписке на займ заранее сфабриковано». На заем Русецкий подписывался нехотя.

В компании с Цвелевым и Русецким я был. Цвелев разсказывал контрреволюционные разсказы, написанные им. Это было в 1931-32 г.

Русецкий во время игры в карты нарисовал фашистский знак и сказал «вот эмблема, можно ее нарисовать на лбу и пойти по улице». Русецкий писал стихи контрреволюционного характера. Русецкий заявлял, что на западе художники оплачиваются лучше.

Зубова я знаю в течение 5 лет он очень сильно пьет и в пьяном виде много разсказывал много а/сов. анегдотов, затем Зубов говорил, что заграницей не так плохо живут рабочие, как пишут в газете, что верить печати нашей нельзя. Был случай, когда Зубов в ресторане «Интуриста» в г. Сталинграде народу в ресторане было не много. Зубов будучи сильно выпимши кричал «да здравствует Гитлер». Кричал и еще один. Зубов говорил «если можно было бы, я бы уехал за границу».

О войне Зубов говорил «мы вооружаемся, значит мы тоже хотим воевать». «до сих пор мы были слабые, а сейчас, когда у нас силы увеличиваются, то и мы воевать будем». Зубов также сказал «если будет нужно, мы сами пойдем и фашистов поколотим», т.е. первые начнем войну. Эти разговоры больше происходили в компании, где присутствовали Береговой, Антонов, Давыдов и др. Это в Сталинграде. В Саратове я с ним встречался редко. Зубов был в компании с Бабушкиным, с ним также был Виталий Волков. Зубов много разсказывал анегдотов а/сов. характера.

Черепанов говорил, что «искусство оппозиционно времени». Черепанов выражал сожаление, что за одного убитого т. Кирова погибли сотни людей. Русецкий писал фельетон «Как Иван собирался торговать штанами», который носил характер антисоветский. Зубов говорил, что его восхищают газеты «Известия» и «Правда» и что он по ним учится.

Свид. Софьин – Зубов разговоров о печати и о недоверии к ней не говорил.

Свид. Синицина Клавдия Мироновна работает в редакции «Коммунист» пом. директора издательства. Обвин. мне не родственники, не судима.

У меня был момент, когда у меня умерла мать было трудно достать гроб, и об этом затруднении я разсказала в редакции. Русецкий настроен антисоветски. Писал ли фельетон Русецкий, я не знаю. И от него ничего о фельетоне не слышала. Русецкий всегда относился иронически к Советской власти.

Анегдотов от Зубова и Черепанова я никогда не слышала.

Зачитываются показания не явившегося свидетеля Субботина.

Обвин. Зубов – Рвачество у нас быть не могло, потому что наша работа оплачивалась по расценке.

Обвин. Русецкий – Считаю показания Субботина не верными. Я подписался на заем на 500 руб.

Суд определяет: Ввиду ясности показаний свидетелей и установления фактов обвинения, свидетеля Берегового в судебное заседание не вызывать.

Обвин. Русецкий судебное следствие пополнить ни чем не может.

Обвин. Зубов судебное следствие дополнить ни чем не может.

Обвин. Черепанов – Свидетель Субботин, который все время находился вместе со мной, ни каких показаний обо мне не дал.

Судебное следствие объявлено законченным.

Представляется последнее слово обвиняемым.

Обвин. Черепанов – Показания свидетелей считаю ложными. Прошу учесть мою работу в прошлом. Я работал по проведению коллективизации. Прошу суд дать мне возможность работать дальше.

Обвин. Зубов – Показания свидетеля Уланова считаю не обоснованными.

Я до редакции работал в клубах Красной армии и рабочим клубов танцором и пианистом. В редакции я считаюсь хорошим коррекатуристом.

Выкрик о Гитлере я признаю, но расцениваю это как хулиганство, а не как к/революцию. Прошу суд дать мне возможность работать на своем поприще.

Обвин. Русецкий – Признаю себя виновным в том, что вел антисоветские разговоры. Прошу дать мне возможность работать.

Суд удаляется на совещание для вынесения приговора.

Председательствующий Кучеренко

Секретарь Горбунова

[1] Черепанов, Кузьма Куприянович. Первые люди на Нижневолгострое [Текст]: Очерк / К. Черепанов. - Саратов: Н.-Волж. краев. изд-во, 1932 (тип. № 2 Н.-В. крайполиграфтреста). - Обл., [16] с.; 18х13 см.

Черепанов, Кузьма Куприянович. Кавалерист Михась [Текст]: [Повесть] / К. Черепанов. - 2-е изд., испр. - [Сталинград]: Сталингр. краев. гос. изд-во, 1934 (типо-лит. КУЛП). - Обл., 72 с.: ил.; 17х13 см.

Черепанов, Кузьма Куприянович. Праздник в Крутовском колхозе [Нижне-Волжск. края] [Текст]: [Очерк] / К. Черепанов. - Сталинград: Партиздат. Н.-Волж. краев. отд-ние, 1934 (типо-лит. № 2 Н.-В. крайполиграфтреста). - Обл., 28 с.; 17х13 см.

Черепанов, Кузьма Куприянович. Кавалерист Михась [Текст]: [Повесть] / К. Черепанов; Обл. и ил.: А. и П. Быковы. - Москва; Сталинград: [Крайгиз], 1934 (Астрахань: тип. № 3 Сталкрайлегпрома). - 69, [1] с.: ил.; 18х15 см. - (Краевая юношеская библиотека).

[2] АРАПОВ Алексей Алексеевич (Алексей-Поль, Arapoff A.) 6 декабря 1905 (С.-Петербург) – 25 сентября 1948 (Саут-Эшбернхэм, близ Бостона, шт. Массачусетс, США). Живописец, скульптор, художник театра, иконописец.

Л. 73-74.

Приговор по делу № 273/3475

2 октября 1935 г., Специальная Коллегия Саратовского Краевого Суда в составе: председательствующего Кучеренко, членов коллегии Галкина и Киреева при секретаре Горбуновой рассмотрев в закрытом Судебном заседании дело по обвинению:

1. РУСЕЦКОГО Федора Петровича, 1905 года рождения, русский, происходит из мещан г. Камышина, образование среднее, б/п., служащий, не судимый, работал художником редакции газеты «Молодой Сталинец», проживал в г. Саратове.

2. ЗУБОВА Юрия Викторовича, 1908 г. рожд., происходит из мещан гор. Саратова, русский, б/пар., не судимый, художник-каррикатурист редакции газеты «Коммунист», проживал в г. Саратове.

3. ЧЕРПАНОВА Кузьму Куприяновича, 1902 г. рожд., по происхождению из крестьян средняков с. Бельмесово Западно-Сибирского Края, образование среднее, б/п., служащий, не судимый, работал очеркистом-фельетонистом редакции газеты «Коммунист», проживал в г. Саратове. Всех троих по ст. 58¹⁰ УК.

Рассмотрев материалы предварительного следствия, выслушав объяснение обвиняемых и показания свидетелей, спецколлегия находит установленным:

РУСЕЦКИЙ, ЗУБОВ и ЧЕРЕПАНОВ будучи между собой хорошо знакомы, имея связь с антисоветским к-рев. элементом: адмвысланным Цевелевым и троцкистом Бабушкиным, систематически на протяжении целого ряда лет вели антисоветскую к-революционную агитацию, среди окружающий их лиц, в служебное время, на квартирах, в ресторанах и т.д., направленную на дискредитацию мероприятий политики партии и Соввласти, восхваляли политический строй в Германии. Преступления в отдельности каждого обвиняемого выразились в следующем:

1. Обв. РУСЕЦКИЙ, будучи антисоветски настроен распространял клевету на Советскую власть на зажим искусств и творческую литературную деятельность в Советском Союзе. Советскую торговлю считал обманом рабочих и колхозных масс. О проводимых Госзаймах РУСЕЦКИЙ распространял вымышленный провокационные сведения, что якобы крупные выиграшей займа передаются только в большие промышленные города. Выражая сочувствие фашистской Германии Русецкий, в квартире адмссыльного ЦЕВЕЛЕВА нарисовал свастику и выражал согласие носить этот знак.

Русецкий распространял антисоветские анекдоты.

2. Обв. ЗУБОВ так же что и РУСЕЦКИЙ, имея антисоветские настроения систематически в здании Ред. газеты «КОММУНИСТ» на квартирах, в ресторанах распространял антисоветские анекдоты, дискредитирующие отдельных руководителей и мероприятия Соввласти и анекдоты антисоветского характера.

Не веря в достижения Соввласти, в области коллективизации ЗУБОВ клеветал на Соввласть, что в Советской стране голод и что всю вину сваливают на кулака, приведя пример Нижней Волги.

В 1933 г. в городе Сталинграде в ресторане «ИНТУРИСТ» открыто высказал сочувствие политическому руководству Германии. Высказывал, что за границей жить лучше, и что пишут газеты о достижениях в улучшении материального положения рабочих это неправда.

3. Обв. ЧЕРЕПАНОВ разделяя взгляды Русецкого и Зубова будучи антисоветски настроенным в дни убийства тов. КИРОВА высказывал сожаление по поводу репрессии над террористами распространял антисоветскую агитацию, направленную на подрыв колхозного строительства, заявляя в 1933-34 г.г., что колхозы привели к голоду, что в деревне раньше жилось лучше, распространял антисоветские анегдоты о колхозах. ЧЕРЕПАНОВ высказываясь о коммунистическом обществе опошлял идею коммунизма.

Преступления Русецкого, Зубова и Черепанова предусмотрены ст. 58-10 ч. 1 УК, почему Спецколлегия

ПРИГОВОРИЛА:

РУСЕЦКОГО Федора Петровича подвергнуть лишению свободы сроком на пять лет, зачесть срок предварительного заключения с 20-го Апреля 1935 года.

ЗУБОВА Юрия Викторовича и ЧЕРЕПАНОВА Кузьму Куприяновича подвергнуть лишению свободы сроком на 3 года каждого, зачесть срок предварительного заключения ЗУБОВУ и ЧЕРЕПАНОВУ с 20 Апреля 1935 года.

Меру пресечения всем осужденным оставить – содержание под стражей.

Приговор окончательный, но может быть обжалован в Спецколлегию Верховного Суда РСФСР в 72 час. с момента вручения копии приговора осужденным.

Председательствующий – КУЧЕРЕНКО.

члены: ГАЛКИН, КИРЕЕВ.

ВЕРНО: Секретарь Владимирова?

РАЗОСЛАНО:

Сар. тюрьме     6 копии

Н.К.В.Д.               2 –“–

Крайпрокур      2 –“–

В Уг. дело           1 –“–

В лич. дело        1 –“–

а.к.

Л. 97-98.

ПРОТОКОЛ

ДОПРОСА СВИДЕТЕЛЯ

9 апреля 1956 г. Город Саратов. Помощник прокурора Саратовской области по спецделам юрист 2 класса Кучеров допросил в Обл. прокуратуре в качестве свидетеля

Вопрос: Вами подано заявление в прокуратуру Сар. области о пересмотре на Вас дела и Вашей реабилитации. Подтверждаете ли Вы доводы, изложенные в Вашем заявлении? Вам зачитываются Ваши показания и показания свидетелей на предварительном следствии и в судебном заседании. Подтверждаете ли Вы свои показания и показания свидетелей и чем желаете дополнить их?

Ответ: Доводы, изложенные мной в моем заявлении, я подтверждаю и прошу пересмотреть мое дело и полностью меня реабилитировать. т.к. я никогда антисоветски настроенным человеком не был, контрреволюционной пропаганды не проводил. Зачитанные мне мои показания, а также показания свидетелей по моему делу на предварительном следствии и в судебном заседании я полностью подтвердить не могу. Отдельные факты высказываний с моей стороны действительно были, но они не имели контрреволюционного содержания. Так, например, я действительно выступал с критикой по вопросу односторонности и бесконфликтности в литературе. Раньше увлекались показом в художественной литературе только положительных героев, приукрашивали действительность. Я критиковал такие тенденции среди литераторов г. Саратова. Однако я никогда не выступал против политики партии и Советского правительства. Мои критические замечания неправильно квалифицировали как контрреволюционные. Никогда я не выступал и против колхозного строительства. Однажды, когда мне стало известно, что артель по изготовлению гробов ввиду нехватки леса не изготовляет нужного количества гробов, то я хотел на эту тему написать карикатуру, однако после я раздумал это делать и карикатура мною нигде не помещалась. Никакой контрреволюционной цели у меня в этой части не было. Членом никакой контрреволюционной группы я не состоял, никаких контрреволюционных сборищ я не посещал. Мои показания и показания других лиц на следствии записаны в преувеличенном тоне. В то время я слабо разбирался в политике и возможно сам отдельные свои суждения ошибочно считал антисоветскими, хотя я никогда антисоветских настроений не имел и в антисоветском духе не высказывался. Уланов и Синицына мне говорили, что их понуждали давать показания против меня и я полагаю, что они не подтвердят своих показаний, данных ими против меня на предварительном следствии. Всех фактов, приведенных в моих показаниях и в показаниях свидетелей, я сейчас не помню, но заявляю, что если с моей стороны и были какие-либо высказывания, то они не являлись контрреволюционными.

Вопрос: Знаете ли Вы Зубова Ю.В. и Черепанова К.К.? Что Вам известно об антисоветской деятельности этих лиц?

Ответ: Зубова Ю.В. и Черепанова К.К. я знаю, они вместе со мной были осуждены за антисоветскую деятельность. Но мне об их антисоветской деятельности ничего не известно, и я считаю, что они, как и я, были осуждены неправильно. Где находятся сейчас Зубов и Черепанов, я не знаю.

Вопрос: Знаете ли Вы Волкова Виталия, Софьина А.П., Щелкачева Н.Ф. и Заверткина А.К.? Известно ли Вам, где находятся эти лица в настоящее время?

Ответ: Всех названных мне лиц я знаю. Волков Виталий умер, Софьин А.П. погиб на фронте, погиб на фронте Щелкачев. Где в настоящее время находится Заверткин А.К., я не знаю.

Вопрос: Чем еще желаете дополнить свои показания?

Ответ: Больше ничем свои показания дополнить не имею, показания записаны правильно, мною прочитаны.

Допросил: Пом. обл. прокурора Кучеров

Л. 112-118.

«УТВЕРЖДАЮ»

Зам. прокурора области

по спецделам

советник юстиции /А. ГРИШИН/

12 мая 1956 г.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

гор. Саратов. 24 апреля 1956 года

Пом. прокурора Саратовской области по спецделам, юрист 2 класса КУЧЕРОВ, рассмотрев заявление осужденного в 1935 году за контрреволюционную деятельность Русецкого Ф. П. о пересмотре дела и его реабилитации, проверив материалы архивно-следственного дела №30589 по обвинению Русецкого Ф. П. и других и произведя дополнительную проверку по делу,

УСТАНОВИЛ:

21 апреля 1935 года УНКВД по Саратовскому краю с санкции прокурора были арестованы и привлечены к уголовной ответственности за проведение антисоветской агитации по ст. 58-10 ч. 1 УК РСФСР:

РУСЕЦКИЙ Федор Петрович, 1905 года рождения, уроженец с. Заплавное, Сталинградского края, русский, гр-н СССР, по соцпроисхождению – сын мещанина, образование – среднее-специальное (художник), беспартийный, не судим, до ареста работал художником редакции газеты «Молодой Сталинец», проживал в г. Саратове,

ЗУБОВ Юрий Викторович, 1908 года рождения, уроженец гор. Саратова, русский, гр-н СССР, по соцпроисхождению – из семьи мещан, образование – неполносреднее, беспартийный, не судим, до ареста работал художником-карикатуристом газеты «Коммунист», проживал в г. Саратове,

ЧЕРЕПАНОВ Кузьма Куприянович, 1902 года рождения, уроженец с. Бельмесово, Западно-Сибирского края, русский, гр-н СССР, по соцпроисхождению из крестьян середняков, образование среднее, беспартийный, не судим, до ареста работал журналистом газеты «Коммунист», проживал в г. Саратове.

Приговором Спецколлегии Саратовского Краевого суда от 2 октября 1935 года были осуждены: Русецкий Ф. П. к лишению свободы сроком на 5 лет без поражения в правах; Зубов Ю. В. и Черепанов К. К. – к 3 годам лишения свободы каждый, без поражения в правах. (л.д. 73-74, 79-80).

Как видно из приговора Облсуда, Русецкий, Зубов и Черепанов были признаны виновными в том, что будучи между собой знакомыми и имея связь с антисоветским контрреволюционным элементом – адмвысланным Цвелевым и троцкистом Бабушкиным, систематически на протяжении целого ряда лет вели антисоветскую агитацию среди окружающих их лиц в служебное время, на квартирах, в ресторанах и т. д., направленную на дискредитацию мероприятий партии и советской власти, восхваляли политический строй в Германии. Преступная деятельность каждого обвиняемого в отдельности выражалась в следующем:

1. Русецкий, будучи антисоветски настроенным, распространял клевету на Советскую власть, на искусство и литературную деятельность в Советском Союзе. Советскую торговлю считал обманом рабочих и колхозных масс. О проводимых госзаймах Русецкий распространял вымышленные провокационные сведения, что якобы крупные выигрыши займа передается только в большие промышленные города. Выражая сочувствие фашистской Германии, Русецкий в квартире адмвысланного Цвелева нарисовал свастику и выражал согласие носить ее. Русецкий распространял антисоветские анекдоты.

2. Зубов, имея антисоветские настроения, систематически в здании редакции газеты «Коммунист», на квартирах, в ресторанах распространял антисоветские анекдоты, декретирующие отдельных руководителей и мероприятия Советской власти, не веря в достижения Советской власти в области коллективизации, Зубов клеветал на Советскую власть, заявлял, что в Советской стране будто бы голод, приводя пример по районам Нижней Волги. Кроме того, в 1933 году в гор. Сталинграде в ресторане «Интурист» открыто высказал сочувствие политическому руководству Германии, высказывал, что за границей жить лучше и выражал недоверие сообщениям Советской печати о положении в СССР.

3. Черепанов разделял взгляды Русецкого и Зубова. Будучи антисоветски настроенным, в дни злодейского убийства С. М. Кирова он высказывал сожаление по поводу репрессий над террористами, распространял антисоветскую агитацию, направленную на подрыв колхозного строительства, заявляя в 1933-1934 г. г., что колхозы будто бы привели к голоду, что в деревне раньше жилось лучше, распространял антисоветские анекдоты о колхозах. Черепанов, высказываясь о коммунистическом обществе, опошлял идею коммунизма. (л.д. 79-80).

Основанием для осуждения привлеченных по делу лиц послужили показания на предварительном следствии и в судебном заседании свидетелей Маслова Н. П., Королькова Н. Р., Софьина А. П., Уланова А. Ф., Субботина Ю. И. и Синициной К. М.

В судебном заседании свидетель Корольков Н. Р. показал:

«... Зубов много пил. Мне Уланов рассказывал, что в Сталинграде они часто ходили в ресторан и там однажды Зубов выкрикнул: «Да здравствует Гитлер». Сам я этот факт не наблюдал... Зубов и Русецкий были дружны с Бабушкиным. Они часто у него выпивали, и я предполагаю, что при этом у них велись антисоветские разговоры. Сам я при этих разговорах не присутствовал. Как относился Зубов к мероприятиям партии и правительства, сказать не могу. Я как будто бы слышал от Зубова анекдот антисоветского порядка, но утверждать не могу... От Русецкого я антисоветских анекдотов не слышал. Черепанов говорил об оппозиции к эпохе. Это было сказано в сильном опьянении. Говоря об оппозиции, Черепанов имел ввиду журналистов-литераторов. Черепанов говорил: «Будущее коммунистическое общество я представляю туманно, люди, наверное, тогда будут похожи на манекенов». Этот разговор был у Уланова в квартире... Больше всего при встречах мы вели разговор на творческие темы. Характер произведений Черепанова был советский. Черепанов считался хорошим журналистом... Антисоветские анекдоты от Черепанова я слышал, но я не помню, на что эти анекдоты были направлены... от Русецкого анекдотов антисоветского порядка я не слышал. Я не помню, где и когда Зубов рассказывал анекдоты... Были случаи, когда Зубов приходил на работу выпивши...» (л.д. 65).

В суде свидетель Маслов Н.П. показал:

«...Русецкий не выдержан по отношению к проводимой политики партии. Русецкий однажды в 1933 г. собирался написать фельетон «Гроб по блату». Темой к этому фельетону послужило то, что в Саратове не хватает гробов, так как в то время был тяжелый период и много умирало людей... Русецкий имел связь с Цвелевым, высланным из Москвы... Контрреволюционных анекдотов Русецкий не рассказывал. Взгляды Русецкого на коллективизацию и на займы я не знаю». (л.д. 66).

Свидетель Софьин А. П. в суде заявил:

«...Анекдоты антисоветского характера Русецкий не рассказывал... Зубов рассказывал антисоветские анекдоты до отъезда его в Сталинград... Мне рассказывали, что в ресторане «Интурист» Зубов кричал: «Да здравствует Гитлер», об этом рассказывали мне Уланов и сам Зубов. Зубов рассказал мне это, говоря, что хулиганил сильно и был сильно пьян и сделал такую выходку. Антисоветски настроенным Зубова я не считал, я считал его легкомысленным. Фашизм Зубов не пропагандировал». (л.д. 66 об).

Свидетель Уланов дал следующие показания:

«...Черепанов говорил: «У нас нельзя свободно заниматься искусством». О колхозном строительстве Черепанов говорил, что «в деревне нет хлеба, крестьяне голодают и это – результат коллективизации». Черепанов об убийстве С.М. Кирова говорил: «много людей погибло через одного». Это он говорил у себя дома, при этом присутствовал Субботин. Были случаи, когда Черепанов бросал реплики, например, о промышленности он сказал: «наши орудия производства дороже стоят, чем те, которые можно привезти из-за границы». Антисоветские анекдоты я от Черепанова слышал, например, о колхозном строительстве, о дискредитации И.В. Сталина. Черепанов фашистский строй не восхвалял... Русецкий говорил, что «у нас не ценят искусство» Затем он говорил: «проводя новую мысль о литературе, можно допустить ошибку, которую сочтут за контрреволюционную». Зубов говорил: «Когда край уедет в Сталинград, рабочим в Саратове будет плохо жить, так как у них отберут карточки». О торговле Русецкий заявлял: «у нас ничего нет в магазинах». Затем говорил: «Сталин имеет все и живет лучше нас» Русецкий говорил, что заем проводится будто бы не добровольно, а насильственным путем. Разговоры эти ввелись в редакции среди сотрудников. Русецкий говорил: «Обращение рабочих о подписке на заем заранее сфабриковано». В компании с Цвелевым и Русецким я был. Цвелев рассказывал контрреволюционные рассказы, написанные им. Это было в 1931-1932 г.г. Русецкий во время игры в карты нарисовал фашистский знак и сказал: «Вот эмблема, можно ее нарисовать на лбу и пойти по улице». Русецкий писал стихи контрреволюционного характера. Русецкий заявлял, что на Западе художники будто бы оплачиваются лучше. Зубова я знаю в течении 5 лет, он очень сильно пьет и в пьяном виде много рассказывал антисоветские анекдоты. Затем Зубов говорил, что за границей не так плохо живут рабочие, как пишут в газетах, что верить печати нашей нельзя. Был случай, когда Зубов в ресторане «Интурист» в г. Сталинграде, будучи сильно выпивши, кричал: «Да здравствует Гитлер» И еще однажды Зубов говорил: «если можно было бы, я бы уехал за границу» О войне Зубов говорил: «Мы вооружаемся, значит мы так хотим воевать» «До сих пор мы были слабые, а сейчас, когда у нас силы увеличиваются, то и мы воевать будем» Зубов также сказал: «Если будет нужно, мы сами пойдем и фашистов поколотим», т.е. первые начнем войну» Зубов много рассказывал анекдотов антисоветского характера...» (л.д. 66 – об. 67).

Допрошенная в судебном заседании в качестве дополнительного свидетеля Синицина К. М. назвала лишь Русецкого антисоветски настроенным человеком, однако ничего об антисоветской деятельности обвиняемых не показала. (л.д. 67-об).

В суде не был допрошен свидетель Субботин Ю.И. На предварительном следствии Субботин Ю.И. назвал Зубова антисоветски настроенным человеком, но никаких фактов антисоветской деятельности Зубова, а также и других обвиняемых он в своих показаниях не привел. (л.д. 44).

Все обвиняемые в суде виновными себя не признали и дали следующие показания:

Русецкий Ф. П. показал:

«...У меня было знакомство с Бабушкиным, который высказывал антисоветские взгляды на литературу. Бабушкин говорил: «Советская власть не печатает его произведений, хотя они не антисоветского характера»... По вопросу коллективизации говорил Корольков. Он приехал из района и начал рассказывать о тяжелых условиях, которые там создались, что там едят хлеб с лебедой. Я ничего по этому поводу не говорил. Антисоветских анекдотов я не рассказывал. Я политику германского правительства не одобрял. Я рисовал фашистский знак, называя его эмблемой. На шапке я рисовать эмблему не хотел. Фашистской агитации я не вел. Мои рисунки говорят, какие у меня политические взгляды. Антисоветских анекдотов насчет первой пятилетки я не рассказывал. Дезорганизаторскую работу среди работников редакции я не вел... Однажды Синицина пришла и говорит, что она никак не может достать гроб. Я спросил ее – почему. Она говорит, что в артели нет гробов, пришлось доставать по блату гроб. Я, видя тему для фельетона, сел и написал фельетон под заголовком: «Гроб по блату», но потом его порвал... Против Советской торговли я недовольства не выражал... Анекдотов я от Зубова не слышал. Стихи антисоветского характера я не писал и нигде не распространял...» (л.д. 63-64).

Обв. Зубов в суде показывал:

«...Виновным себя в контрреволюционных действиях и в антисоветской агитации не признаю. Признаю себя виновным в хулиганском поступке, происшедший в г. Сталинграде в ресторане «Интурист» который был совершен по пьянке. Я антисоветские анекдоты знаю, нет рассказывать их не рассказывал. Об искусственном создании голода провокационные слухи не распространял... Я не говорил, что политика Советской власти направлена на войну под лозунгом мира. Мои карикатуры направлены против буржуазного строя, а следовательно и мои взгляды должны быть такими же. О Советской печати я говорил только с восхищением. Против политики партии и правительства и проведенных ими мероприятий я никогда не шел... В ресторане «Интурист» я был очень сильно пьян и компания также была сильно выпивши. В ресторане также сидел итальянец-скрипач и мы хотели узнать, как он будет реагировать на выкрик: «Да здравствует Гитлер», что мною и было сделано, на что итальянец не обратил никакого внимания. Пропаганды я здесь никакой не вижу, а просто это рассматриваю, как хулиганство...» (л.д. 64).

Обв. Черепанов дал следующие показания:

«...Виновным себя не признаю ни в чем. Все показания считаю ложными. Агитацию о германском фашизме я не вел. Я хорошо знаю положение рабочих у нас, а также и в Германии, а поэтому вести по поводу этого агитацию не мог... В отношении свободы печати и искусства я мог только говорить, что наша печать есть единственная печать в мире, которая действительно дает свободу слова...

Я не говорил по поводу убийства С.М. Кирова, я только возмущался этим гнусным убийством... В 1933 году я был в «Интуристе», где также был Зубов и Уланов, были сильно выпивши. Зубов встал и сказал «Да здравствует Гитлер», но это было принято как шутка. Антисоветских анекдотов я не рассказывал и от обвиняемых также не слышал...» (л.д. 64-65).

Па предварительном следствии обвиняемые также виновными себя не признали и отвергли предъявленные им обвинения.

Необходимо отметить, что показания свидетелей на предварительном следствии записаны в явно преувеличенным тоне, в судебном заседании свидетели Корольков, Маслов и частично Уланов не подтвердили своих показаний.

Как видно из материалов судебного следствия, Русецкий, Зубов и Черепанов фактически были осуждены по одним неконкретным показаниям свидетеля Уланова, остальные же свидетели по существу ничего не показали об антисоветской деятельности обвиняемых.

В январе месяце 1956 года Русецкий Ф.П. в прокуратуру Саратовской области обратился с заявлением, в котором указывает, что осужден был неправильно и просит о пересмотре дела и его реабилитации. (л.д. 96).

Допрошенный по мотивам поданного заявления, Русецкий Ф. П. показал, что он никогда антисоветски настроенным человеком не был, контрреволюционной пропаганды не проводил.

«...Отдельные факты высказываний, – показывает Русецкий, – с моей стороны действительно были, но они не имели контрреволюционного содержания. Так, например, я действительно выступал с критикой по вопросу односторонности и бесконфликтности в литературе. Раньше увлекались показом в художественной литературе только положительных героев, приукрашивали действительность. Я критиковал такие тенденции среди литераторов г. Саратова. Однако я никогда не выступал против политики партии и Советского правительства... Никогда я не выступал и против колхозного строительства... Мои показания и показания других лиц на следствии записаны в преувеличенном тоне... Уланов и Синицина мне говорили, что их понуждали давать показания против меня, и я полагаю, что они не подтвердят своих показаний, данных ими против меня на предварительном следствии...» (л.д. 97-98).

В связи с поступившим заявлением, по делу Русецкого Ф.П. и других в феврале-апреле месяцах 1956 г. Прокуратурой Саратовской области была произведена дополнительная проверка, в процессе которой были передопрошены свидетели Корольков, Уланов, Маслов, Субботин и Синицина, а также допрошены вновь свидетели Сорвина В.Е. и Тимохин В.А. Передопросить свидетеля Софьина А.П. не представилось возможным, так как он погиб на фронте. (л.д. 97-111)

Передопрошенный свидетель Уланов А.Ф. показал:

«...Об антисоветской деятельности Русецкого, Зубова и Черепанова мне ничего неизвестно. Каких-либо антисоветских высказываний с их стороны я не помню... Зачитанные мне мои показания на предварительном следствии и в суде я не подтверждаю, так как они записаны в тенденциозном духе. Действительно, некоторые разговоры на различные темы были, однако они не были контрреволюционными. Так, например, в 1933 г., когда ввиду плохих материальных условий жители сел Саратовской области переезжали жить в г. Саратов, об этом разговор был. Однако, ни Русецкий, ни кто-либо другой против Советской власти не высказывались. Русецкий, а также и другие лица выступали с критикой против бесконфликтности в литературе, когда в художественных произведениях освещались только положительные стороны. Однако, эти критические высказывания не являются контрреволюционными. Точно также и в отношении других разговоров, которые происходили между нами в то время. Этих разговоров я сейчас не помню, но утверждаю, что в этих разговорах ничего контрреволюционного не было.

Приведя на допросе отдельные факты высказываний обвиняемых, я и тогда считал, что они не являются антисоветскими, однако в то время эти разговоры квалифицировались как антисоветские. Поэтому, все факты, изложенные в моих показаниях и расцененные следователем и судом как антисоветская деятельность Русецкого, Зубова и Черепанова, – я полностью отрицаю и подтверждаю, что никаких антисоветских высказываний я от них не слышал. Подписал я свои показания потому, что в то время внушалось, что будто бы отдельные высказывания являются контрреволюционными, я тогда слабо разбирался в политических вопросах. Мои показания записывались следователем в сильно преувеличенном и в искаженном виде...» (л.д. 101-102).

Передопрошенные свидетели Корольков, Маслов, Субботин и Синицина также, как и Уланов, не подтвердили своих показаний, данных ими на предварительном следствии и в суде, не подтвердили и заявили, что Русецкий, Зубов и Черепанов антисоветски настроенными людьми не были, антисоветской агитации не проводили. (л.д. 99-100, 103-108).

Ничего не показали об антисоветской деятельности осужденных и вновь допрошенные свидетели Сорвина В.Е. и Тимохин В.А. (л.д. 109-110).

На основании анализа материалов дела и дополнительной проверки по делу, следует сделать вывод, что Русецкий Ф.П., Зубов Ю.В. и Черепанов К.К. были осуждены явно неправильно, дело в отношении их должно подлежать прекращению за отсутствием состава преступления по следующим мотивам: как на предварительном, так и на судебном следствии никто из обвиняемых себя виновным не признал.

В основу осуждения Русецкого Ф.П., Зубова Ю.В. и Черепанова К.К. были положены показания свидетелей Королькова, Уланова, Маслова, Субботина, Софьина и Синициной. Однако еще в судебном заседании об антисоветской деятельности обвиняемых показал лишь один свидетель Уланов, но и он дал неконкретные показания. Остальные же свидетели фактически ничего не показали о проведении Русецким, Зубовым и Черепановым антисоветской агитации. В процессе перепроверки дела в 1956 году были передопрошены все свидетели, за исключением Софьина А.П.

Все передопрошенные свидетели не подтвердили своих показаний, данных ими на предварительном следствий и в суде, и заявили, что Русецкий, Зубов и Черепанов антисоветских настроений не имели, контрреволюционной агитации не проводили. Непередопрошенный свидетель Софьин А.П. допрашивался в судебном заседании, но ничего о контрреволюционной деятельности обвиняемых не показал. Вновь допрошенные свидетели Сорвина и Тимохин также не подтвердили ни одного факта антисоветской деятельности Русецкого, Зубова и Черепанова.

Что же касается высказывания Зубова в ресторане «Интурист» в г. Сталинграде, чего не отрицал обвиняемый в судебном заседании, то эти высказывания (о Гитлере) не являются контрреволюционными и могли быть расценены как хулиганское проявление со стороны Зубова. Кроме того, этот факт не нашел своего подтверждения материалами дополнительной проверки по делу.

На основании изложенного,

Полагал бы:

Войти с протестом в порядке надзора в судебную коллегию по уголовным делам Верховного суда РСФСР об отмене приговора Спецколлегии Саратовского областного суда от 2. Х – 1935 г. в отношении Русецкого Федора Петровича, Зубова Юрия Викторовича и Черепанова Кузьмы Куприяновича и прекращении дела производством на основании ст. 4 п. 5 УПК РСФСР.

Пом. прокурора области по спецделам юрист 2 класса /Кучеров/

Л. 119-120.

В СУДЕБНУЮ КОЛЛЕГИЮ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ

ВЕРХОВНОГО СУДА РСФСР

ПРОТЕСТ

(в порядке надзора)

по делу РУСЕЦКОГО Ф.П. и других.

Приговором Спецколлегии Саратовского областного суда от 2 октября 1935 года за проведение антисоветской агитации по ст. 58-10 ч. 1 УК РСФСР:

Русецкий Федор Петрович, 1905 года рождения, уроженец с. Заплавное, Сталинградского Края, русский, г-рн СССР, по соцпроисхождению – из семьи мещан, образование среднее-специальное (художник), беспартийный, не судим, работавший до ареста художником редакции газеты «Молодой Сталинец», проживал в г. Саратове, –

был осужден к лишению свободы сроком на 5 лет, без поражения в правах;

Зубов Юрий Викторович, 1908 года рождения, уроженец г. Саратова, русский, гр-н СССР, по соцпроисхождению из семьи мещан, образование – неполно-среднее, беспартийный, не судим, до ареста работавший художником-карикатуристом газеты «Коммунист», проживавший в г. Саратове, –

был осужден к 3-м годам лишения свободы, без поражения в правах;

Черепанов Кузьма Куприянович, 1902 года рождения, уроженец с. Бельмесово, Западно-Сибирского Края, русский, гр-н СССР, по соцпроисхождению из крестьян-середняков, образование – среднее, беспартийный, не судим, до ареста работавший журналистом газеты «Коммунист», проживавший в г. Саратове, –

был осужден к 3 годам лишения свободы, без поражения в правах.

Данный приговор Саратовского областного суда является неправильным и подлежит отмене, а дело прекращению по следующим основаниям:

Русецкий Ф.П., Зубов Ю.В. и Черепанов К.К. судом были признаны виновными в том, что систематически, на протяжении целого ряда лет вели антисоветскую агитацию среди окружающих их лиц в служебное время, на квартирах, в ресторанах и т.д., направленную на дискредитацию мероприятий партии и Советской власти, восхваляли политический строй Германии, распространяли антисоветские анекдоты, клеветали на условия жизни в СССР, выражали недоверие к сообщениям Советской печати и т. д.

Как на предварительном следствии, так и в судебном заседании обвиняемые Русецкий, Зубов и Черепанов виновными себя не признали и заявили, что антисоветской агитации не проводили, хотя и допускали отдельные высказывания на различные темы, но эти высказывания не содержали в себе контрреволюционной агитации.

Основанием для осуждения привлеченных лиц послужили показания на предварительном следствии и в судебном заседании свидетелей Уланова А.Ф., Маслова Н.П., Королькова Н.Р., Софьина А.П., Субботина П.И. и Синициной К.М.

На предварительном следствии и судебном заседании свидетель Уланов показал, что обв. Русецкий, Зубов и Черепанов в разговорах допускали отдельные антисоветские высказывания: о колхозной строительстве, об условиях жизни в СССР, о госзаймах, о внешней политике Советского правительства и т. д., но в показаниях его приведены общие фразы, а свидетели Корольков, Маслов, Софьин, Субботин и Синицина фактически ничего об антисоветской деятельности обвиняемых не показали.

Передопрошенные в процессе перепроверки дела в 1956 году свидетели Уланов, Корольков, Маслов, Субботин и Синицина не подтвердили своих показаний, данных ими на предварительном следствии и в судебном заседании, и заявили, что Русецкий, Зубов и Черепанов антисоветски настроенными не были, никакой антисоветской агитации не проводили и их показания записаны следователем неточно. Ничего не показали об антисоветской деятельности осужденных и вновь допрошенные свидетели Сорвина и Тимохин.

Таким образом, в действиях Русецкого, Зубова и Черепанова отсутствует состав преступления, предусмотренный ст. 58-10 ч. 1 УК.

В связи с изложенным, руководствуясь ст. 16 Закона о судоустройстве СССР, Союзных и автономных республик,

ПРОШУ:

Приговор Спецколлегии Саратовского областного суда от 2 октября 1935 года в отношении Русецкого Федора Петровича, Зубова Юрия Викторовича и Черепанова Кузьмы Куприяновича отменить и дело производством прекратить на основании ст. 4 п. 5 УПК РСФСР.

ПРОКУРОР РСФСР

Государственный советник юстиции 2 класса                /А. КРУГЛОВ/

СПРАВКА:

РУСЕЦКИЙ Ф.П. проживает г. Саратов, ул. Разина, д. 39, кв. 3.

3 экз.

Адресату