Проект реализуется с использованием гранта Президента Российской Федерации

Николай Мамонтов
Мы называли себя новаторами…

Мы называли себя новаторами…

И.Г. Девятьярова

Т.В. Еременко

 

«Мы называли себя новаторами…»

 

Сибирский авангард – яркая страница в отечественном искусстве первой трети ХХ века.

Под этим термином, пусть и несколько условным, принято понимать хранящееся в музеях Сибири художественное наследие, отмеченное живописно-пластическими исканиями. Оно включает произведения сибиряков, а также российских художников, оказавшихся за Уралом во время гражданской войны. Большую ценность в этом ряду представляет коллекция изобразительного материала из фонда Омского государственного историко-краеведческого музея (далее ОГИКМа).

В состав коллекции входят живописные и графические произведения 1910 – начала 1920-х годов разных жанров. Среди авторов – живописец с мировой известностью А. Явленский и талантливые художники М. Курзин, Е. Коровай, В. Тронов, Г. Белоуско, чье творчество развивалось в советский период. Деятельность знаменитой футуристической группы «Червонная тройка» демонстрируют работы В. Уфимцева, Н. Мамонтова, Б. Шабля-Табулевича и Л. Мартынова, выдающегося поэта, нашего земляка.

В истории формирования коллекции сибирского авангарда известны несколько источников поступления. Один из них – музей Омского художественно-промышленного техникума им. М.А. Врубеля (далее худпрома), откуда, например, был передан в Западно-Сибирский краевой музей (ныне Омский государственный историко-краеведческий музей) «Автопортрет А. Явленского». В 1920-е годы художники дарили краевому музею свои живописные и графические произведения для создания отдела сибирского искусства. Появление ученических работ студентов худпрома можно объяснить стараниями его выпускников, работавших в музее в разные годы, – Е. Крутикова, П. Горбуновой, А. Окушко. Часть коллекции принадлежала ранее писателю А. Сорокину, активно и целенаправленно собиравшему на рубеже 1910 – 1920-х годов произведения местных и приезжих художников. Они поступили в музей в 1935 году после ухода из жизни вдовы писателя Валентины Михайловны.

Живописные и графические работы, рисунки, наброски, эскизы хранились в больших черных папках в научной библиотеке, которая размещалась в одном из корпусов музея – одноэтажном деревянном здании, примыкавшем к отделу природы (некогда хозяйственной постройке бывшего генерал-губернаторского дворца). В связи с подготовкой к строительству нового музейного здания в начале 1970-х годов библиотеку переместили в здание Облсовпрофа (Дома союзов). При этом часть коллекции была передана Омскому музею изобразительных искусств им. М.А. Врубеля.

Художественная культура Сибири первой четверти ХХ века вызвала к себе пристальный интерес исследователей с начала 1970-х годов. Этому способствовали вышедшие почти одновременно в свет мемуары художника В. Уфимцева и поэта Л. Мартынова, затем книга новосибирского искусствоведа П. Муратова2. Однако научный коллектив ОГИКМа был всецело занят проведением работ, связанных с требованиями современной идеологии. Значительные вехи истории революционного Омска и крупные юбилеи истории страны требовали наглядного отражения в постоянной экспозиции, выставках, лекционной работе.

Лишь в конце 1980-х годов в музее приступили к научной обработке фонда изобразительного искусства. Коллекция была систематизирована, научно описана, многие произведения атрибутированы, составлен каталог работ В. Уфимцева и Н. Мамонтова, опубликован ряд статей, организованы выставки.

Выполненные часто на листах газет и журналов, бланках различных контор, листах школьных тетрадей, зараженные плесенью и деформированные произведения требовали вмешательства специалистов. Усилиями московских и омских реставраторов они были восстановлены в 1990 – 2000-е годы. Реставрационные работы продолжаются и сейчас. За последние десять лет произведения коллекции не раз представлялись на выставках в ОГИКМе и ООМИИ им. М.А. Врубеля, а также в Государственной Третьяковской галерее – на юбилейных выставках В. Уфимцева (2007) и Н. Мамонтова (2008).

Алексей Георгиевич Явленский (1865–1941), имя которого глубоко почитают за рубежом, представлен в собрании «Автопортретом» (около 1911). Ранее картина находилась у брата художника Д. Явленского, который прибыл в Омск из Петербурга в 1913 году и занял место заведующего канцелярией Степного генерал-губернатора, затем – Акмолинского губернатора3. По композиции и энергичной графической основе портрет близок «Автопортретам» из художественных музеев Базеля (Швейцария) и Висбадена (Германия). Благородное, мужественное лицо Явленского максимально приближено к зрителю. Подчеркнутый геометризм линий и контрастно звучащие краски убедительно передают сконцентрированную волю художника. На оборотной стороне произведения изображена в такой же экспрессивной эскизной манере Елена Михайловна Незнакомова, жена и муза художника. «Сталкивая» цвета красного фона и зеленого шарфа на плечах молодой женщины, художник добивается колористической насыщенности и декоративности. Творческий путь от реализма к авангарду – повышенной звучности палитры и смелым пластическим решениям – характерен для целого поколения русских художников начала ХХ века, деятельность которых оказала влияние и на культурную жизнь российской провинции.

В Омске авангардное направление выразилось в деятельности футуристической художественно-литературной группы «Червонная тройка» (1921–1923). Это был вольный, основанный на дружеских контактах союз молодых художников и поэтов, недавних гимназистов. На выставках и литературных выступлениях они внедряли в умы горожан идеи и подчас скандальные формы новейших художественных течений, объединенных понятием «футуризм». В вопросах, касающихся разработки формы и цвета, молодые художники отталкивались от смелых экспериментов мастеров московской школы, входивших в общество «Бубновый валет» (1910–1917). В. Уфимцев – лидер червоннотройцев. В круг его товарищей вошли бывшие ученики омской студии А. Клементьева, студенты худпрома, начинающие поэты, талантливая артистическая молодежь.

Свою первую выставку омские футуристы открыли в мае 1921 года, намеренно в одно время с экспозицией учебных работ худпрома, в качестве дерзкой альтернативы. В эпатажном названии «Червонная тройка» удачно соединились связь со знаменитым объединением «Бубновый валет», указание на цвет современной революционной эпохи и число организаторов группы. Их было трое – В. Уфимцев, Б. Шабль-Табулевич, Н. Мамонтов. Каталоги их произведений не составлялись и не издавались. О стилистическом разнообразии первой выставки «Червонной тройки» и также последующих трех (в 1922 году были устроены выставки в январе, мае и июне) дают представление работы, хранящиеся в ОГИКМе. Многие из них, безусловно, экспонировались на выставках. Возможно, выставлялся экспрессивный «Восточный мотив» (начало 1920-х), написанный Борисом Сергеевичем Шаблем-Табулевичем (1896 – после 1943) по впечатлениям от спектаклей традиционного китайского театра с его яркой зрелищностью. Свои работы на выставки давал и поэт Леонид Николаевич Мартынов (1905–1980), писавший десятилетия спустя в мемуарной прозе: «Я тоже не отставал от других.

И, помнится, выставил кое-что из своих опытов…»4. Выполненные в смешанной технике, живописные, несколько сумбурные композиции на темы, близкие его юношеским стихам, убеждают в том, что они вполне «вписывались» в экспозиции эпатажных выставок «Червонной тройки» – «Женщина и сфинкс», «Мулен Руж», «Рисунок. Дева на звере» и др. Основу коллекции, ее цельную в художественном отношении часть и наиболее показательную для линии «Червонной тройки», составляют работы В. Уфимцева и Н. Мамонтова. Они позволяют проследить проявление разнообразных левых течений в искусстве сибирской провинции того времени: от реализма и импрессионизма до символизма и экспрессионизма. Виктор Иванович Уфимцев (1899 – 1964) – универсально одаренный художник, музыкант, любитель и знаток поэзии, страстно увлекавшийся художественными опытами авангардистов. В коллекции музея сосредоточены наиболее характерные для его раннего творчества живописные и графические произведения.

В них присутствуют черты нескольких направлений – импрессионизма, фовизма, кубизма, примитивизма. Вдохновляясь искусством мастеров авангарда и черпая приемы из их арсенала, Уфимцев раскрывался как талантливый и самобытный рисовальщик и живописец.

Ранние этюды Уфимцева «Пейзаж со скворечником», «Осенний пейзаж», «Пейзаж с избами» изображают уголки старого Омска с деревянными, монотонно протянувшимися вдоль улиц домами и тесными двориками. Они исполнены в 1919 – 1920 годах под влиянием «отца российского футуризма» Д. Бурлюка, оказавшего большое воздействие на омскую молодежь в период мартовских гастролей 1919 года. Характерные для многих работ знаменитого маэстро особенности – короткий пастозный мазок, яркая цветовая гамма, черная обводка форм, «занозистая» красочная поверхность – были взяты на вооружение омским футуристом.

1920 и 1921 годы – наиболее плодотворное время для Уфимцева-новатора. Он обращается к разным жанрам, техникам и авангардистским приемам, демонстрируя все многообразие на первой выставке «Червонной тройки». По-фовистски декоративны композиции «Стволы» и «Пейзаж с фигурами» (обе – 1920). Здесь цвет приобретает условный характер, деревья превращаются в ярко-красные и зеленые цветовые пятна.

В «Композиции с голубой лошадью» (1921) художник использует технику коллажа: фигурки в хороводе вырезаны из газеты, разбросанные по полю листа деревья и цветочные розетки – из цветной бумаги.

По стилистике эта работа близка произведениям народных художников и детским рисункам, наивное творчество которых интересовало червоннотройцев. Обобщение и стилизация форм, их пластическая выразительность наблюдаются в «Пейзажном этюде» и «Улице старого Омска», где форма лепится в два – три удара кистью широким, протяженным мазком.

В произведениях пейзажного жанра этого времени особый интерес представляет «Пейзаж с речкой». Процарапанная по сырой краске надпись «Шелаболиха» в верхнем правом углу относит зрителя ко времени работы Уфимцева на агитпароходе «III Интернационал» летом и ранней осенью 1921 года. Совершая рейс по Иртышу и Оби, агитгруппа устраивала лекции, концерты и «живые газеты», агитировавшие за советскую власть в голодное, предшествовавшее НЭПу время. 17 сентября пароход причалил к деревне Шелаболихе близ Барнаула, о чем Уфимцев сделал запись в дневнике: «Денек чудесен. Деревья кое-какие начинают уже желтеть. Осины – киноварь карминная, небо холодное, осеннее, зеленовато-бледное, плоское, без облачка.

Деревня без души человечьей, пусто, плохо». На следующий день, 18 сентября, художник написал этюд с горы, откуда открывался вид на деревню и Обь5. Именно этот этюд хранится сейчас в ОГИКМе.

В агитпоходе в селе Уртам близ Томска написан натюрморт «Подсолнухи» – крупные желтые цветы в голубой вазе. Энергичной, этюдной манерой и характерным мотивом букет заставляет вспомнить опыт Ван-Гога. «Писать надо быстро, быстро, быстро», – отметит Уфимцев в дневнике, вспоминая «наставления» великого голландца6. Во время своего путешествия Уфимцев с восторгом знакомится в Тобольском музее с переданными Наркомпросом произведениями художников «Бубнового валета», в Барнауле – с работами лучших мастеров русского авангарда В. Кандинского, К. Малевича, О. Розановой, М. Ларионова, Н. Гончаровой. Весной 1923 года он едет в Москву, где наблюдает бурную художественную жизнь столицы и укрепляется в верности избранного им творческого пути.

К этому времени относится портрет Георгия Вяткина (1923), с которым Уфимцева связывает дружба. Поддерживая червоннотройцев, писатель отмечает их профессиональные удачи в обзорах газеты «Рабочий путь». Сторонник классической традиции, он позволяет художнику изобразить себя в дерзкой авангардной манере. Плоскостная трактовка фигуры, обобщение рисунка руки и черт лица, контрасты холодного и теплого тонов, небрежная надпись широкой кистью «Вяткин» в правом верхнем углу напоминают эпатажные картины бубнововалетцев.

Картина «Демонстрация в Омске» исполнена вместе с сестрой, художницей Лией Уфимцевой, к знаменательной дате – десятилетию Октябрьской революции.

Сюжет полотна – важная политическая акция – регламентирует выбор художественных средств, но недавний футурист Уфимцев находит средства выразительности и самовыражения. «Сжимая» пространство, он нарушает законы перспективы и пропорции зданий Любинского проспекта, на фоне бледного осеннего неба сосредотачивает башни, колокольни и другие примечательные доминанты городской панорамы. Художник обобщенно изображает праздничное шествие, поднимающееся от Оми в гору, к Партийному дому. На фоне растворяющихся в тумане фасадов и зеркальной мокрой мостовой вспыхивают, как языки пламени, красные флаги и транспаранты. Неожиданно и смело введена на передний план крона дерева. Раскидистая, с обилием стволов и веток, она обогащает плоскость картины, ритмически организует ее пространство, вносит лирическую ноту в композицию.

В автобиографии 1935 года Уфимцев пишет: «Что осталось у меня найденным после всех исканий? Немало. Импрессионизм научил цвету. Футуризм – быстроте и находчивости. Кубизм и конструктивизм дали устойчивость, простоту, крепость вещи, научили обработке поверхностей.

Реализм – бодрость и здоровье. Но работа над собой не кончена. Учеба продолжается. Мои профессора – жизнь и зритель». При этом омская футуристическая «закваска» проявляла себя в творчестве Уфимцева до конца дней.

Николай Андреевич Мамонтов (1898–1964) – товарищ Уфимцева, единомышленник, червоннотроец. Коллекция отражает своеобразие его творчества, многообразие жанров, техник, сюжетов, мотивов. Влюбленный в литературу и искусство Серебряного века, он был романтиком и мечтателем. «Очарованная даль», всегда манившая Мамонтова, поднимала его над прозой жизни, увлекала в мир, исполненный красоты и тайны. Его ранние натурные этюды «Березняк», «Осенний пейзаж», «Пейзаж с красным домом» и «Летний пейзаж» запечатлели тихие уголки провинциального Омска. Они отличаются стремлением к декоративному цветовому решению в рамках пленэрной живописи.

Эстетические ориентиры Мамонтова сформировались в Барнауле, где к концу 1910-х годов собираются после обучения в Петрограде и Москве молодые художники М. Курзин, Е. Коровай, В. Гуляев, В. Карев, И. Чашников. Рисунки Мамонтова, датируемые 1917 годом, говорят о том, что в это время он был дружен с Е. Коровай и учился в ее студии. Любившая музыку и поэзию, проявлявшая интерес к новейшим течениям в изобразительном искусстве молодая художница оказала на юношу плодотворное влияние.

Натюрморт – любимый жанр Мамонтова в начале 1920-х годов. Исполненный живым импульсивным мазком «Натюрморт с розовой куклой» и отмеченный цветовой экспрессией «Натюрморт с гномами» свидетельствуют о том, что их автор следовал и барнаульским урокам, и отчасти традициям «бубнововалетцев». «Я не копирую действительность, я обостряю свои впечатления», – объяснял Мамонтов публике, шокированной его «зелеными женщинами» на первой выставке «Червонной тройки»7.

В духе «примитивистского гротеска» написана «Электротехническая мастерская» (1919) с отражающимся в зеркале румяным провинциальным щеголем.

Но чаще всего картины Мамонтова противоречили пафосу «разрушителей старых устоев». Он воспринял лишь внешние эпатирующие формы нового для Омска направления, оставаясь в творчестве преданным возвышенной романтической линии.

Художнику всегда были ближе темы символистской поэзии, нежели реальная действительность, подтверждение чему – акварель «Ночное кафе» (1919). Выражение неясных чувств и видений, таинственного и чудесного нашло отражение в его натюрмортах с зеркалами («Натюрморт с портретом», «Натюрморт с иконой»). Двоящееся пространство, нереальный зазеркальный мир завораживали художника, всегда уходившего от прозаической реальности.

В период пребывания в Москве в конце 1921 года Мамонтов исполняет композицию «Мистика», на которой процессия из геометризированных фигур, напоминающих механических роботов, несет гроб, высоко подняв его над собой. Вероятно, художник был вдохновлен живописной серией «Фигуры» (1919–1920) – «амазонки» русского авангарда В. Степановой. В отличие от первоисточника, где решаются сугубо пространственные и живописные задачи, персонажи «Мистики» объединены странным, таинственным действием. При этом иронический склад ума Мамонтова проявляет себя в едва заметной детали: к руке одной из фигур приклеена вырезанная из рекламного проспекта бутылка наливки. Особую ценность представляют в наследии Мамонтова портреты товарищей, учителей, знакомых. В их трактовке восхищает способность художника мастерски, порой с предельной мерой условности, передать сходство, точной выразительной линией не только отметить характерные черты лица, но и стилизовать их. Сильное впечатление оставляет портрет друга, художника П. Осолодкова, в котором художник намеренно огрубляет формы, усиливает их мощь и объединяет их упругой, напряженной черной линией.

Портреты Мамонтова имеют не только ценность художественную, но и историко-культурную, дополняющую иконографию того или иного малоизвестного деятеля культуры. К ним относится поэтесса Н. де Гурно (Роттермунд), с которой Мамонтов познакомился в Москве на литературных вечерах. Свидетельством их романтической истории могут служить сохранившиеся рисунки и ее живописный портрет «Портрет неизвестной в черном» (1921).

Экспрессивной живописной трактовкой отличается «Лицо неизвестного. В. Тронов» (1920). Мамонтов обобщает черты лица и в энергичной лепке формы использует цветовые контрасты, сопоставляя красный и зеленый, синий и желтый. Так раскрывается внутренняя напряженность модели с направленным в упор на зрителя вопросительным взглядом. Этот образ художник ввел в живописную ткань сложного по пространственному построению «Натюрморта с портретом», написанного в октябре 1920 года, после отъезда Тронова в Петроград.

В конце 1922 года Мамонтова приняли в краевой музей для подготовки экспозиции этнографического отдела. Художник взялся за работу на заказ с воодушевлением – редкий случай в его творческой практике. Он работает над эскизами для росписи музея и панно на темы «Киргизы на охоте», «Киргизские невесты», «Могилы киргизов», а также над серией «Главные человеческие расы».

Летом 1923 года Мамонтов и Уфимцев отправились по заданию музея в Туркестан для изучения края, исполнения эскизных набросков и сбора экспонатов.

Оба художника были зачислены в Самаркандскую комиссию по охране памятников старины и искусства – Самкомстарис. Для них началась совершенно другая жизнь, окрашенная восточным колоритом.

В Самарканде Мамонтова ждали большие перемены. Вскоре женившись, в конце 1924 года с семейством новых родственников он уезжает в Италию. Уфимцев в 1925 году на время вернулся в Омск, работал в театре, преподавал в школе, участвовал в выставках сибирских художников. В 1926 году он представил свои работы на выставке «Туркестан» в залах краевого музея8. Экспозиция запечатлена на фотографиях Николая Мартынова (брата поэта Л. Мартынова).

Круг товарищей и знакомых омских футуристов составили талантливые художники, разными путями оказавшиеся в городе на Иртыше. Владимир Александрович Тронов (1899 – 1937) учился в студии А. Клементьева в Омске. На весенней выставке Общества художников и любителей изящных искусств Степного края в 1919 году он показал не только написанные с натуры омские пейзажные этюды, но и композиции на исторические и мифологические темы. Возможно, экспонировались «Эскиз для декорации» и «Заморские гости».

Воспитанник Казанской художественной школы и ученик Н. Фешина театральный художник Георгий Андреевич Белоуско (1897–1963) представлен в коллекции выразительными графическими листами – «Композицией с крестами» и «Композицией с арками» (начало 1920-х), говорящими о том, что автор проявлял интерес к темам и образам классики и преображал их сообразно своему видению. Художественная коллекция краеведческого музея хранит ряд произведений забытых и малоизвестных художников, чья деятельность проходила в Сибири недолго и затем была связана с другими городами страны. К ним относится талантливый плакатист Арсений Прокопьевич Варфоломеев (1901–?) и Валериан Безменов – живописец и график, участвовавший в начале 1920-х годов в сибирских выставках.

Барнаульский художник Михаил Иванович Курзин (1888 – 1957) много экспериментировал в поисках лаконизма, остроты и выразительности формы. В 1919 году он совершил поездку на Дальний Восток и в 1920 году выпустил альбом автотрафаретов «Китайский театр» с изображением масок традиционного театра. На состоявшейся в мае 1922 года третьей выставке группы «Червонная тройка» он показал свои работы вместе с Уфимцевым и Мамонтовым. После закрытия выставки они могли остаться в Омске у Уфимцева и позднее поступить в краевой музей.

Обзор коллекции уместно завершить именем выпускника худпрома Евгения Ивановича Крутикова (1901–1937), сделавшего первые шаги в систематизации, реставрации и изучении художественного фонда музея в 1930-е годы. Он проявил себя и как талантливый, самобытный художник. Его экспрессивная и наполненная тревогой «Сцена с колоколом» раскрывает богатые творческие возможности автора и его ощущение времени.

С каждым годом коллекция сибирского авангарда все больше привлекает к себе внимание специалистов и любителей искусства. Она хранит немало интересного, неразгаданного, до конца еще не изученного. Многочисленный эскизный материал, наброски, зарисовки, неподписанные или имеющие неразборчивые надписи произведения дают надежду на открытие забытых имен и не известных ранее страниц в творческой биографии крупных художников.

 

 

1. Уфимцев В.И. Говоря о себе: Воспоминания. М., 1973. С. 33.

2. Уфимцев В.И. Указ. соч.; Мартынов Л.Н. Воздушные фрегаты: Новеллы. М., 1974; Муратов П.Д. Художественная жизнь Сибири 1920-х годов. Л., 1974.

3. О нем см.: Девятьярова И.Г. Д.Г. Явленский: К биографии Акмолинского губернатора // Известия ОГИК музея. 2002. № 9. С. 191 – 198.

4. Мартынов Л.Н. Указ. соч. С. 91.

5. ООМИИ им. М.А. Врубеля. Коллекция документов.

Ф. 3. Оп. 1. Д. 13. Л. 113 – 114. В.И. Уфимцев. Дневник. Тетрадь 5-я (1921 – 1922).

6. Виктор Иванович Уфимцев. Архив. Дневники, фотографии, рисунки коллажи, живопись / Авт.-сост. И. Галеев, З. Девятьярова. М., 2009. С. 23, 34.

7. Цит. по: Ремпель Л.И. Уфимцев и его творческий путь. От футуризма к героическому реализму // Звезда Востока. 1973. № 12. С. 155.

8. Либр. «Туркестан» Уфимцева // Рабочий путь. 1926. 20 февраля.

 

Сибирский авангард: живопись и графика 1910–1920-х гг. в собрании Омского государственного историко-краеведческого музея: альбом-каталог / М-во культуры Омской обл.; ОГИК музей; гл. ред. П.П. Вибе; авт.-сост. И.Г. Девятьярова, Т.В. Еременко. – Омск: Издательско-полиграфический комплекс «Омскбланкиздат», 2013. – 80 с.: ил.