Проект реализуется с использованием гранта Президента Российской Федерации

Дело А.В. Скворцова
Скворцов А.В. Дополнительные показания, конец февраля - начало марта 1933 г.

Скворцов А.В. Дополнительные показания, конец февраля - начало марта 1933 г.

Л.д. 69-70.

 

Протокол

дополнительного показания Скворцова А.В.

 

Начиная с 1918 г. в силу чисто объективных условий, создававшихся вокруг меня, я не мог искренне мыслить советски, а во мне вырабатывались взгляды совершенно противоположные тем, какие бы могли выработаться при других условиях и обстоятельствах. Несмотря на то, что мое пролетарское происхождение и могло бы дать возможность создать из себя человека, истинно преданного Советской Власти. Некоторое исключение было внесено в мое отношение к Советской Власти в первые годы пребывания в Астрахани, когда я в силу своих служебных условий вращался среди партийцев-коммунистов, но это было очень короткое время. Дальше, вращаясь в среде чуждых элементов, мои взгляды вновь приняли прежнее направление и не только не изменялись, а, пожалуй, углублялись в худшую сторону.

С переездом в Саратов у меня в первые годы пребывания в этом городе несколько снизилось это чуждое антисоветское направление, но не могу сказать, чтобы оно совсем исчезло.

Но после с знакомством с Гофманом и его знакомыми: Владимиром Гавриловым, Константином Гавриловым, Щегловым Иван Никитьевич мое отношение к Советской Власти уже не изменялось к лучшему, а наоборот год от году все ухудшалось и становилось более и более резко отрицательным. Все разговоры контрреволюционного характера, которые происходили как у Гофмана, так и у меня дома и также у Львова, естественно влияли отрицательно как на этих товарищей и тех, кто их посещал. Если они шли с моей стороны и в свою очередь и их разговоры также укрепляли и мое мнение в их антисоветском значении.

Для характеристики приведу некоторые данные о товарищей, с которыми я имел общение за эти годы.

Гофман, Виталий Анатольевич, Антисов. элемент, быв. человек, для которого все, что не проводило в жизнь Советское Правительство, являлось абсурдным и не нужным. Ярко выраженное отрицательное отношение к т. Сталину, которого он иначе и не называл как «чистильщик сапог». Школьная работа, которую он вел, вызывала в нем раздражение и ненависть к коммунистам, возглавляющим школьное начальство. Часто в разговоре, раздражаясь и стуча по столу кулаком, говорил: «Я эту сволочь видеть не могу» и «Как мне все надоело».

Владимир Гаврилов. быв. офицер, видимо особенно ценивший свое звание. Он не может простить Сов. Власти то, что она отняла у него погоны и шпагу. Он с каким-то смаком вспоминает свою прежнюю службу и искренне ненавидит все советское. При разговоре он иначе не называет коммунистов как «эта сволочь». Он искренне мечтает о войне, а вместе с ней и об интервенции, или с помощью войны о новой революции, которая помогла бы возвратить ему его прежнее положение, как материальное, так и общественное.

Щеглов Иван Никитьевич. Каково его происхождение, я не знаю. Но могу сказать, что благодаря долгого знакомства и с Гофманом, у которого он часто бывал, и у Гавриловых, с которыми он в приятельских отношениях, он нисколько не отличается от них в своих взглядах, и эти взгляды у него также давно, как и его знакомство с этими людьми. Также необходимо добавить и то, что у него есть еще и некоторые террористические взгляды, судя по его выражению «Всех их нужно перевешать и перестрелять».

Пчелинцев, Виктор Петрович, быв. офицер, как я слышал, штабс-капитан и возможно и белый, хотя последнего я точно подтвердить не могу, так же антисоветски настроенный, хотя и более сдержанный, чем Гаврилов, может быть в силу своего характера. Но также мечтающий о войне и новой революции как способе восстановления своих попранных прав. Часто выражающий желание о принятии участия в активных действиях и даже вступлении в контрреволюционные организации.

После знакомства с художником Яковлевым и его разговорах о контрреволюционной организации, у меня появились новые взгляды, о которых я раньше и не думал. Все предпосылки, данные Яковлевым, естественно дали новый толчок моим взглядам, в которых ранее не было подобных элементов. К счастью, нужно сказать, для меня это знакомство с Яковлевым было очень непродолжительно и не дало мне возможности начать и углубить свою работу в организации, о которой мне говорил Яковлев, если только она существовала и возможно спасло меня от дальнейших шагов по пути преступления по отношению Советской Власти.

Позднее, если у меня и был мысли о какой-либо организационной работе, то они не имели актуального значения, а сводились к разговорам антисоветского и контрреволюционного значения характера. Правда, эти разговоры и имели свое отрицательное действие на моих знакомых как-то Львова Александра Ивановича, прививая ему мои антисоветские взгляды и изменяли, так сказать, его политическую физиономию. Точно также мой рассказ о контрреволюционной организации с Пчелинцевым толкнул и его на иной путь мышления в этом отношении.

Возможно, что антисоветские разговоры я вел и помимо указанных лиц с случайными знакомыми, но они, конечно, не носили такого острого характера.

Не ведя организационную работу по вербовке недовольных в полном смысле слова за этот период, я не хочу снять с себя ответственности за то, что в дальнейшем я быть может при известных создавшихся условиях и занялся бы этой контрреволюционной работой и стал бы вербовать новых членов. Вся эта вербовка могла бы, конечно, иметь место в том случае, если бы я сам вступил бы в какую-либо организацию и взял бы на себя эту работу. Но до последнего времени я в контрреволюционных организациях не состоял.

Написано собственноручно Ал. Скворцов

 

Допросил Уполн. ДТООГПУ подпись