Проект реализуется с использованием гранта Президента Российской Федерации
Корнеев. Допрос 1 декабря 1929 г.
Л.д. 57.
Дополнительный допрос гр. Корнеева
Федора Максимовича – произведенный 1/XII-29 г.
На предложенные мне вопросы о моем прошлом показываю: –
Родился я в семье б. крепостного крестьянина впоследствии ставшего ремесленником и затем купцом имевшим в Саратове гостиницу и ресторан.
Сам я являясь преподавателем Боголюбовского рисовального училища жил вполне обеспеченно и по своему служебному положению имел чин надворного советника. Не показывал я этого в ранее данных мною показаниях потому, что не придавал этому обстоятельству какого-либо значения.
Живя вполне обеспеченно и хорошо зарабатывая, кроме получаемого <денежного?> оклада по службе, продажей своих работ я делал известные накопления в деньгах и ценностях, причем точного количества этих ценностей указать не могу. Некоторая часть их была мною спрятана и зарыта. Этим я преследовал цель сбережения этих ценностей от всякого рода несчастных случаев.
Будучи всецело поглощен своей художественной деятельностью, мало обращал внимания на внешние, политические события, однако революция была мною встречена сочувственно. Не интересуясь глубоко политическими вопросами, я вместе с тем считаю себя человеком лояльно относящимся к существующей власти, некоторое недовольство <…> вызывают у меня только отдельные моменты в ее политике.
Одним из таких моментов является закрытие Крайоно моей школы <…> я усматриваю ущемление инициативы и самодеятельности и стремление подогнать дело художественного образования под один <…> шаблон.
Живу я чрезвычайно замкнуто, нигде не бываю и знакомств в Саратове почти совершенно не имею, в прошлом у меня имелись знакомства исключительно в среде преподавателей Боголюбовского рисовального училища. В настоящее время все мои знакомые по работе там или умерли, или разъехались из Саратова, а если и остался кто-либо то я этого не знаю и с ними не встречаюсь. Знакомство мое с Начальником Саратовского <…> полковником Мартыновым произошло вследствие того, что он зашел ко мне в мастерскую и предложил мне преподавать живопись его жене и сыну. Личного, близкого знакомства с этой семьей я не имел и в Саратове у них не бывал. Когда Мартынов был переведен в Москву (года точно не помню), я поехал в Москву для того, чтобы побывать там на выставках. Я заходил к Мартынову, по его приглашению и объяснял ему сущность выставок и сущность отдельных произведений бывших на них. Затрудняюсь припомнить <…> хотя бы одну фамилию близкого знакомого мне в Саратове человека, Лаптева я лично узнал только в 21 году, познакомился с ним через жену которая была значительно раньше знакома с женой Лаптева. Прошлого Лаптева совершенно не знаю, знаю, что он до революции был чиновником какого-то финансового учреждения. С Лаптевым до самого последнего времени были <только?> личные отношения, деловые отношения с ним у меня возникли в <самое?> последнее время когда появилась необходимость, в связи с болезнью жены в продаже некоторых из принадлежащих мне вещей. Это дело я ему поручил. Кроме Лаптева знаю еще доктора Бухгольц который на протяжении ряда лет (с 21 года) лечил меня и жену, личного близкого знакомства с Бухгольц я не имел и не имею.
Имея дела по школе с Губоно я сталкивался там с Завгубоно <…>мовым перед которым ходатайствовал о сложении с меня платы за жилищную площадь и о допущении некоторых других льгот по отношению к школе. В прошлом, занимаясь в некоторые периоды своей деятельности станковой живописью, я получал разрешения на выполнение подобных заказов от заведывающего Губпрофобром Цехер.
В 1918 году я принимал участие в работе Военного совета искусства по приглашению зав отделом искусства Наробраза Бассалыго интересовавшимся моей художественной деятельностью.
К сему: – Ф. Корнеев
